С любовью, Рома
Шрифт:
— Да ладно тебе, — хохотнул отец. — И вовсе это не он был…
— Не верю, — проснулся во мне Станиславский.
— Ладно, ладно, — примиряюще улыбнулся он. — Но должен же я быть в курсе того, что с вами происходит?
— Лучше бы ты с нами жил, вот и был бы в курсе всего, — не стал щадить я ничьих чувств.
Но папа не обиделся, лишь печально заметил:
— Лучше бы жил. Но пока что всё получается так, как получается…
Я собирался сказать что-нибудь ещё, но в этот момент мой взгляд зацепился за
Мать выглядела воинственно, и я даже понадеялся, что сейчас возьмёт и спустит Инну Алексеевну с лестницы. Но они продолжали стоять на месте и о чём-то переговариваться, при этом обе смотрели в нашу сторону.
Вот тут-то моё подсознание голосом Стаса торжественно объявило: «Рома — ты дебил». И в кои-то веки я был солидарен с братом.
Англичанка двинулась к нам, а вот мама просто застыла на крыльце, всё так же поглядывая в нашу сторону. Захотелось заорать что-нибудь неприличное.
Я даже задохнулся от возмущения, понимая, что выгребать нам придётся самим.
— Александр Дмитриевич! — подходя к нам, окликнула отца Инна Алексеевна.
Папа с любопытством обернулся к ней, расплывшись в вежливой улыбке. По крайней мере, мне хотелось верить в то, что это было всего лишь проявлением вежливости.
— Здравствуйте, — сияла наша англичанка, протягивая отцу руку. — Меня зовут Усольцева Инна Алексеевна, я преподаю у Романа английский язык и очень бы хотела обсудить с вами печальную ситуацию, которая сложилась у Ромы с моим предметом.
Папа пожал протянутую руку, профессионально-обходительным тоном заметив:
— Приятно познакомиться, — после чего вопросительно изогнул бровь и переспросил: — Печальная ситуация?
Вопрос скорее был адресован мне, чем этой самой Усольцевой, но ответила конечно же она.
— К сожалению, — драматично вздохнула англичанка, прижав руку к груди. — Рома умный мальчик, но у него совершенно провальные знания в области английского. Я считаю, что это непростительно — с его-то воспитанием иметь такие проблемы…
— Воспитанием? — слегка удивлённо переспросил отец.
Инночка, аки болванчик, закивала головой, подтверждая свои слова:
— У Ромочки просто феноменальные манеры.
Ну да, откуда ей было знать, что я и манеры — вещи несовместимые. Вот родитель мой по этому поводу иллюзий не питал. Он задумчиво поскрёб небритый подбородок, уже начиная догадываться, что здесь происходит что-то неладное.
— Извините, — даже уточнил он. — А мы точно про моего сына сейчас разговариваем? Ну то есть про Романа?
— А что, у вас ещё есть? — не в тему пошутила Усольцева, при этом активно хлопая нарощенными ресницами, которые больше походили на опахала.
Примерно в этот момент отпустило. До меня отчётливо дошло, что я даже делать ничего не должен, чтобы обезопасить отца от этой женщины:
— Ну-у-у… — тем временем продолжал разговор папа, — будем считать, что Рома у нас один такой. Единственный и неповторимый.
И в знак подтверждения своих слов взял и погладил меня по голове! Свернув мою укладку на бок. Наказание за попытку соврать достигло своей цели.
Я бросил жалостливый взгляд в сторону крыльца, где ещё совсем недавно стояла мама, наблюдая за нашей милой троицей. Планировал рвануть к ней требовать политического убежища, ибо папа продолжал пытки, ероша мои волосы, отчего мой правый глаз уже начинал нервно дёргаться. Но матери на крыльце не нашлось. Её вообще нигде не было!
Клацнул зубами, осознавая, что, по ходу дела, оба родителя нуждались в хорошей порке.
— Александр Дмитриевич, — тем временем щебетала Инна Алексеевна, продолжая отсвечивать улыбкой до ушей. Интересно, у неё скулы от этого не сводило? — Я как педагог с огромным опытом рекомендую срочно обратить внимание на знания Романа. Ему просто необходима помощь…
Слушать этот бред не было никаких сил, и я вырвался из-под отцовской руки, которая за это время успела сотворить воронье гнездо из моей идеальной укладки, и отлетел в сторону, доставая из кармана джинсов телефон.
— Да? — раздался из динамика мамин голос.
— Ма-а-ам, — шёпотом завопил я, — приди сюда, пожалуйста, срочно!
— Что такое? — издевательски уточнила родительница, из-за чего я сделал себе мысленную пометку этой ночью прийти к ней и отжать у неё диван. Ибо нефиг.
— Она ему тут задвигает, что у меня с английским плохо! — как можно жалобней запричитал, косясь в сторону папы и Инночки, которая уже просто не знала, как повыгодней выставить свою грудь. К чести отца, смотрел он ей в глаза. Но атака была столь массированной, что пришлось затараторить ещё быстрее, взывая к материнским чувствам. – У меня, понимаешь?! Да она сама паст симпл от перфекта через раз отличает. А про существование инфинитива и герундия, скорее всего, вообще не догадывается!
— Ром, спокойнее. Пусть говорит что хочет, — только после этой фразы я понял, что мама на самом деле вовсе не равнодушна, а просто устала.
— Не могу… Она ему сейчас про репетиторство задвигает, что мне нужны дополнительные занятия! Мне! Да у нас Бакс больше знает, чем она.
Последнее замечание попадает в цель, и из трубки доносится весёлый смешок.
— А папа что?
— Стоит и кивает. Если он ей поверит, то я… то я волосы в розовый покрашу, специально для него!
Искренне надеясь, что рано или поздно родители оценят, на какие жертвы я готов пойти ради них.
Мама наградила меня парочкой возмущённых эпитетов, но явно не всерьёз.