С миру по нитке
Шрифт:
– Люся, – начал я, – к Славе приехала из Минска дочь, давай я скажу ему, что закадрил сейчас тебя на вокзале (он ведь не увидит лицо Гурченко, так как сядет на заднее сидение), тебе мол, негде ночевать, а я тебя к себе не могу отвезти, там Оксана –он знает, а сам он не в силах будет отказаться от такого случая. Интересно, какое решение он примет..
– Нет, Славу я не хочу ставить в такое тяжелое положение – делать выбор между вокзальной шлюхой и своей дочерью, -сказала Люся. – Не стоит...
Тут пришел Слава, стал укладываать в багажник яуфы.
– Может попробуем, Люсь?! – попросил я.
– Черт с тобой! – сказала Люся и натянула на голову шерстяной платок (дело было зимой).
– Познакомься Слава, это Катя, – сказал я, когда Слава сел на заднее сидение. – Мы познакомились только что на вокзале – Катя опоздала на свой поезд
– Да, да, – нищенским голосом заканючила Гурченко, – мне всего на одну ночь... Только одну ночь... Я отблагодарю...
– Но у меня тоже проблема, – сказал Слава.- Аленка ведь приехала...
– Совсем забыл! – хлопнул я себя по лбу. – Видите, Катя, к сожалению не получается...
– Как жалко! – сказала Люся. – Не знаю даже, что делать. У меня в Москве нет знакомых, а на вокзале ночевать опасно. Как не повезло!
– Подождите! – загорелся вдруг Слава. – Можно сделать вот что. Аленку можно отвезти к моему двоюродному брату на одну ночь, это рядом со мной, на Войковской. Толь, ты сможешь ее отвезти...
– Что за вопрос, отвезу куда хочешь! – сказал я. – Такой женщине грех не помочь! – подмигнул я Славе, указывая на Гурченко...
– Ой, неужели получиться?! – нервно обрадорвалась Гурченко.
– Уже точно все получиться! Не беспокойтесь, Катя! – ласковым голосом сказал Слава и тут Гурченко обернулась к нему:
– Слава, ты что, такой девкострадатель, что готов ночью родную дочь отправить черт-те куда, только чтоб переспать с вокзальтной шлюхой?!
У Славы рот раскрылся в немом вопросе и так он и замер.
И еще я часто вспоминаю один наш разговор с Люсей.
Как-то я позвонил ей и говорю:
– Слышала, приехала Джейн Фонда, сегодня утром сделала пробежку вокруг Кремля...
– Пошла она в пизду! – ответила мне с душой Гурченко.
Вот это ее послание я вспоминаю часто, когда читаю про американских звезд: кто на ком женился, кто купил новую машину или бриллиант, кто подрался в ресторане, похудел на 40 кг. или забеременел и т.д. На все это мне хочется ответить словами Гурченко про Джейн Фонду.
– Пошли они в.....!
Но я был бы необъективен, если б не написал еще об одном качестве Гурченко.
Более успешную актерскую судьбу в советском и постсоветском кино трудно найти. Она снимается в кино, поет с оркестрами, записывает диски, имеет музыкальные клипы, играет в театре, выступает на телевидении в супершоу... И этому, как теперь говорят, бренду – Людмила Гурченко – вот уже более 50 лет! Браво, Люся!
И в то же время она постоянно жалуется на свою актерскую судьбу, вздыхает по несыгранным ролям, намеками и полунамеками обвиняет коллег, друзей, родных и близких в том, что те вставляли ей палки в колеса, завидовали ей, не поддерживали в трудные минуты жизни, намекает на козни КГБ, жалуется на государство, которое ей не «возвращает долги» и что у нее нет уже сил бороться со всем этим злом... То и дело проскальзывает в ее воспоминаниях, выступлениях, что после «Карнавальной ночи» она очень долго не снималась в кино, что чуть ли не 15 лет не было у нее главных ролей в фильмах и т.д. А ведь достаточно посмотреть хотя бы фильмографию в книге «Люся, стоп!», чтобы убедиться в обратном: Гурченко снималась почти каждый год (есть годы, в которые у нее было по несколько картин) и большинство сыгранных ролей были главные. К чему этот явный обман, это нудное канючанье? Не могу дать точного ответа, но наверное, это тот самый этический изьян, который я увидел в ней сразу после «Карнавальной ночи». И еще она пишет очень много про свою открытость, незащищенность, бескорыстность, которые так явно на руку нечестным, злым людям, вьющимся вокруг нее, по-видимому только с одной целью –сделать ей гадость. Этим духом пропитаны написанные ею книги. Особенно последняя «Люся, стоп!» в которой, к сожалению, я сам стал жертвой ее воспаленного сознания и сейчас об этом попробую написать.
Однажды Люся позвонила мне рано утром, говорить не могла, ее душили рыдания. Спросонья я не сразу сообразил, что случилось. А случилось то, что они с Костей расстались, прожив 18 лет вместе. Я стал как мог успокаивать ее, пытался остановить ее рыдания, отвлечь ее... Состояние, в котором она находилась, показалось мне настолько серьезным, что я тут же выехал к ней... Люся рассказала, что произошло у них с Костей.. На мой взгляд это был естественный финал
Бывшие чекисты (а именно они открыли это первое в стране частное сыскное агенство) записали все необходимые данные, Люся заплатила внушительную по тем временам сумму и контора заработала. Дня через три они позвонили мне (для контакта мы оставили мой номер телефона) и вызвали для получения результатов 3-х дневной слежки. Материал был очень безобидным – Костя целыми днями возил пожилого отца по поликлиникам и аптекам, сам выезжал в магазины и ночевал в квартире своих родителей. Этот отчет я с радостью занес Люсе и сказал, что все подозрения, что он ушел к женщине или к мужчине (и такие были у нее подозрения) оказались несостоятельными. В какой-то мере отчет этот успокоил ее, а через два дня меня опять вызвали в сыскное агенство и на этот раз из отчета явствовало, что у Кости все же есть женщина – он встретился у магазина со стройной блондинкой, проводил ее до дома, в подъезде они целовались и когда он шел к машине – она провожала его взглядом из окна лестничного пролета и он помахал на прощание ей рукой.
– Кстати, хорошо, что Гурченко сегодня не пришла с вами, – сказал вдруг сыщик.
– Почему? – от удивления ничего другого не смог сказать я.
– Потому что от соседей дома, где живут родители объекта мы узнали, что он ее муж. У вас есть возможность для маневра.
Профессионалы всегда остаются профессионалами – никакой макияж, темные очки, старое пальто и вживание по системе Станиславского народной актрисы СССР в роль горянки не обманули старых чекистов.
А передо мной встал нелегкий вопрос – что делать с этим отчетом? Что Люсе его давать нельзя – было ясно однозначно.
Это могло вызвать новое цунами ее переживаний с малопрогнозируемыми последствиями. И в то же время я не имел никакого права распоряжаться этим отчетом по своему усмотрению, например, уничтожить его. И потому я отнес этот отчет матери Люси и отдал ей, сказав, что не считаю нужным показывать его Люсе, но она может решить этот вопрос на свое усмотрение.
Ознакомившись с отчетом, Елена Александровна согласилась со мной, что отчет показывать Люсе сейчас не стоит. А вот попозже... там видно будет. На этом и закончилась эта эпопея с частным сыском, о котором Люся написала в своей книге «Люся, стоп!», не назвав меня там по имени. Приведу этот отрывок.