С небес на землю
Шрифт:
Алекс как будто удивился немного:
— Презентация книги?..
Маня, почувствовав почву под ногами, усмехнулась с некоторым превосходством.
— Вы же в издательстве работаете! Так всегда делается! Книжники приглашают писателей. Писатели приезжают на встречи с читателями. Продажи возрастают. Книжный магазин радуется. Издательство ликует. Вам положено это знать.
Он кивнул совершенно равнодушно. Кажется, ей не удалось его уколоть.
Где же, черт возьми, Митрофанова?!
Тут
— Как выглядит ваша сумка?
— Простите?..
— Я принесу вашу сумку.
Маня Поливанова вдруг пришла в волнение. Она моментально засуетилась, подскочила, бросила журнал в урну — он шлепнулся так звонко, что какие-то иностранцы оглянулись на них, — и ринулась к транспортеру.
Алекс ничего не понял.
Она протолкалась в первые ряды, по-птичьи вытянула шею и уставилась завороженным взглядом в квадратную пасть, выплевывавшую сумки и чемоданы.
Он подошел.
Завидев свой коричневый саквояж в переплетенных вензелях и шашечках знаменитой европейской фирмы — предмет ее чрезвычайной гордости, ибо у каждой уверенной в себе женщины должны быть дорогие, уверенные в себе сумки! — она стала было тянуть его с ленты, но тот, что был в Москве совсем другим, не дал ей никаких шансов.
Он чуть-чуть подвинул ее плечом и легко стащил саквояж.
— Вас кто-нибудь встречает?..
Она посмотрела на свой багаж у него в руке.
— А?.. Нет, мы на такси.
— Подвезти вас?
Она просто глаз не могла оторвать от своей сумки. Следит, чтоб он не сбежал?..
— Спасибо, не нужно.
Он пошел вперед, как будто прокладывая ей дорогу в толпе. Она двинулась за ним, позабыв про Митрофанову, и попыталась вырвать у него из руки саквояж!..
— Спасибо вам большое, но я и сама могу.
Он очень удивился, но не отдал.
— Я донесу ваши вещи до стоянки.
— Мне неудобно, — пробормотала она, — спасибо, конечно…
Каждый раз, когда она бормотала «спасибо», он взглядывал на нее, как ей казалось, чуть насмешливо. Он вообще держался очень уверенно, от его московской нервозности не осталось и следа, и ей приходилось все время делать над собой усилие, чтобы соотносить того, кого она знала в Москве, с этим, который нес сейчас ее сумку.
Миновав стеклянную крутилку-дверь, куда ежеминутно ломился народ, они выбрались на улицу, в туман, сырость и серость, и тут она опять стала рвать у него свою поклажу.
— Алекс, дальше я сама.
— Все-таки я провожу вас.
— Некуда меня провожать!.. Я Митрофанову потеряла, сейчас пойду искать, куда ее черт понес, и мне бы сигарету выкурить…
— Я подожду.
— Да
— Я люблю «Буквоед», — вдруг сказал Алекс, вконец устав от препирательств. — Тот, что на площади Восстания!.. Там можно пить кофе и читать книжку сколько угодно. Однажды я так просидел до утра. Почему-то мне ночью пришло в голову, что я хочу почитать Мариенгофа. И я пошел его читать.
И он подумал с внезапным ужасом — зачем я это сказал?..
Он был совершенно уверен: Маня сейчас спросит — вы сумасшедший?.. И тут все и кончится.
Кончится даже то, что еще и не начиналось вовсе.
Никаких шансов. Жизнь линейна и однозначна, и в ней все повторяется раз от раза. Бег по кругу. Так по цирковой арене бегает дрессированный пудель. У него рябит в глазах, он все время чувствует один и тот же запах сырых опилок, пота и звериной мочи, но у него нет ни ума, ни сил, ни воли повернуть в обратную сторону, или выбежать на середину, или перемахнуть манеж и броситься по ступеням вверх.
Это просто невозможно, и все тут.
Какой еще Мариенгоф среди ночи в «Буквоеде» на площади Восстания?! Вы сумасшедший?..
— Слушайте, — вдруг сказала писательница Поливанова с неподдельным восхищением. — Я тоже так хочу!.. Сидеть ночью в книжном магазине и читать что-нибудь странное.
Он помолчал, а потом пробормотал растерянно:
— В следующий раз я вас… приглашу. Можно?..
И в этот момент что-то случилось.
Вроде бы свинцовые питерские небеса не разверзлись, солнце не выглянуло из-за туч, мрак не был попран, и время не остановилось. Но она уставилась в асфальт и сказала:
— Можно. У вас есть мой телефон?..
Он даже не сразу сообразил, о чем она спрашивает, а, сообразив, замотал головой. Волосы упали на лоб, и он нетерпеливо откинул их растопыренной пятерней.
— Мобильного нет.
— Запишете?.. Или, хотите, я вам визитную карточку дам, там есть мобильный номер.
Сердце у нее стучало, и хотелось придержать его рукой.
— Лучше карточку, — ответил он не сразу. — А вы долго здесь пробудете?
— До понедельника.
Он спрятал картонный прямоугольничек во внутренний карман.
— Я позвоню.
Вместо снега из низкой тучи вдруг пошел дождь, и Маня Поливанова подумала, что дождь — всегда к удаче.
— Володечка, солнышко, а у меня мышь опять не работает!
— Об стол стучала?
— Не-е-ет! Разве можно?
— Нужно! Постучи, может, контакт отошел. Спиртом протирала?
— Я ее духами протирала! Между прочим, «Диор», вот понюхай, как пахнет! Эротик?.. Ну скажи, скажи, правда эротик?..
— Эротик. Батарейку меняла?
Леночка или Олечка уставилась на него в изумлении.