С нежностью цвета огня. Книга 2
Шрифт:
Рраяр, тоже уже успевший поверить, что самое трудное позади, ругается и силой удерживает мою руку, которую я чуть было не выдернула, чтобы сжать раскалывающиеся виски.
— Терпи, Дари! Сейчас пройдёт, потерпи!
Хочется если не кричать, то хотя бы поплакать, только рядом Рраяр. При нём нельзя.
Мир вокруг заполняется предобморочной темнотой и мерзким звоном, насквозь пронзающим мозг. Боль накатывает волна за волной. Каждая новая — выше и дольше, чем предыдущая. В краткие мгновения облегчения я смутно осознаю, что мы, вроде, уже сидим,
— … позади. Теперь всё будет хорошо, — потихоньку звон затихает, и ко мне пробивается мерный голос джаройя. — Не плачь. Ты у меня сильная и очень упрямая. Упрямая больше, конечно, но я, так и быть, готов с этим смириться… Ну же, Дари… Рубашка уже намокла, смотри. Любимая, между прочим… была. Только по особенным случаям надевал… Нам же с тобой ещё остальных убеждать, что я как лучше хотел. Сейчас как заявятся, как налетят, а ты тут рыдаешь — кто ж нам поверит?
Он говорит, по-моему, всё подряд, не особо вдумываясь в смысл слов.
Шмыгнув носом, украдкой вытираю глаза и, снова уткнувшись Рраяру куда-то в район груди, обессилено угрожаю:
— Не смей никому рассказывать, что я плакала, иначе я… я чай твой весь спрячу! И не отдам!
Опасаясь, что он попытается отстраниться и увидит, какая я сейчас «красавица», крепче цепляюсь за спасительную рубашку, но Рраяр не шевелится, только с облегчением выдыхает:
— Не пугай меня так, Дари. В моём возрасте, знаешь ли, вредно!
— Что это было?
— Пойдём домой. Там и поговорим.
— Нет!
Джарой пытается встать, чтобы выйти на улицу и открыть телепорт, но я пока не готова показывать свою покрасневшую от слёз мордочку, да и слабость во всём теле просто убийственная.
— Идём, Дари, — не слушает он, просто поднимая на руки.
Сердито отворачиваюсь, соплю в его рубашку, но больше не спорю. Дома и правда лучше, чем здесь.
— Хорошие новости, мелкая! — сообщает, бодро шагнув с порога храма прямо в свою столовую. — Немедленное нашествие твоих мужей отменяется, потому как все они сейчас очень заняты и уже убедились, что ты в порядке… Так что скандал нам попытаются устроить вечером.
— Попытаются? — уточняю, растекаясь по креслу безвольной лужицей.
— Ну да. Во-первых, я всё контролировал. Во-вторых, у меня была причина рискнуть: фиг бы мы сами нашли, кто воровал твою магию. У них в Паранфе вообще с этим кошмар и путаница.
— Паранф — это тот мир, куда меня случайно закинуло? Где мы с Сиором познакомились?
— Он самый. Из-за проблем с фоном маги там берут себе живые источники, качают магию у людей напрямую. Наловчились так, что всем остальным и не снилось.
— Разве это не опасно?
— Ещё бы. Обычные люди лишаются жизненных сил и умирают, а маги — теряют возможность распоряжаться даром, — рассуждает, привычно священнодействуя с чайником и заваркой. — Первое, считай, медленное убийство, теперь полностью запрещено Ассоциацией, а второе разрешено только на добровольной
Силы ко мне постепенно возвращаются, а вместе с ними — торжествующее ликование и интерес.
— Я ведь снова могу открывать переход, да?
— Препятствия больше нет, но может потребоваться несколько дней, чтобы…
— Ура! — не дослушав, в счастливом порыве спрыгиваю на пол, подбегаю к джаройю и крепко прижимаюсь к спине, обхватив его за талию. — Спасибо, Рраяр! Большое! Огромнейшее спасибо!
Он аккуратно ставит чайник, разворачивается, так чтобы мне не пришлось размыкать руки, и уже сам поглаживает по плечам:
— Чудо ты… — качает головой. — Только что же на ногах не держалась.
— А мне уже лучше.
— Да? — в его голосе появляются хитро-хищные интонации. — Намного?
Оценив собственное состояние, настроение и то, насколько мы близко, медленно, пристально следя за тем, как он реагирует, перемещаю руку на спину, под рубашку. Пальцами по коже. Легко, едва пробежавшись вдоль пунктирной линии позвоночника. Потом — всей ладонью, чтобы полнее ощутить приятную бархатистость.
Выдохнув чуть громче и резче обычного, Рраяр не отводит от меня взгляда. Его руки на моих плечах замирают.
— Значительно, — шепчу, улыбаясь. — Значительно лучше…
Упругая гладкость сильного тела неожиданно сменяется неровным шрамом, протянувшимся по левому боку от рёбер к лопаткам. Стоит лишь прикоснуться, как Рраяр едва уловимо вздрагивает. Со стороны не заметно, но я ощущаю его протест.
По тому, как меняются карие глаза, наполняясь чем-то несгибаемо жёстким и в то же время болезненно-уязвимым, я понимаю, что сейчас нужно забыть о своём неуступчивом характере и быть ласковой. Какой спусковой крючок случайно нажала и что за завихрения образовались под этой рыжей макушкой, узнаю позже.
Решительно переложив обе мои ладони себе на грудь, Рраяр подхватывает за бёдра, поднимает, делая шаг вперёд, и — вспышка! — уже опускает в спальне, возле кровати.
Воздух вокруг нас по-предгрозовому тяжелеет.
Джарой обаятельно улыбается. От этой его улыбки, от включившейся на полную мощность ауры притягательной мужской силы и желания мне томительно и тревожно. Хочется то ли прильнуть, то ли убежать. С ним совсем не так, как с другими: не просто страсть и нежность, а с перчинкой, как я люблю.
Растягивая «предвкушение», делает плавный шаг навстречу, тесня к кровати. Чтобы сохранить равновесие, я на шажок отступаю, а он опять придвигается. Мы настолько близко, что я всем телом чувствую манящее тепло и биение его сердца, наши губы разделяет лишь несколько миллиметров, сокращать которые Рраяр упрямо не хочет.
Проводит ладонями вверх по рукам. Любуясь, очерчивает ключицы. Оттуда — вниз, по бокам, чтобы отыскать и расстегнуть молнию. Жаль, шнуровка тут только декоративная: мне приходится поднять руки, чтобы Рраяр мог избавиться от платья. Бюстгальтер и трусики я снимаю сама, едва не плавясь под его взглядом.