С нежностью цвета огня

Тэль Аадет

Вопреки ожиданиям, выглядит он свеженьким и хорошо отдохнувшим.

— А я-то думала, после бурной ночи ты будешь едва ползать! Что, у вас что-то не получилось?

Мне гадко думать о том, как он провёл эту ночь. Но знать им об этом не обязательно.

Эшер, удивлённый моим ехидным тоном и видимым отсутствием ревности, недоумённо смотрит на пребывающего в приподнятом настроении джаройя. Встречу любящих супругов он представлял явно не так.

— Две сексуальные шатенки до праздника, две весёлые сестрички-блондинки — после

и одна потрясающе страстная брюнетка с утра, — с гордостью перечисляет джарой свои достижения. — Даже не хочется уходить. Может, задержимся на денёк?

— Меня ждёт Аллеон.

— Так вы всё-таки не муж и жена? — спрашивает оборотень, склонив голову на бок.

— Нет!

— Формально — да, — возражает Рраяр. — Но люблю я другую, а её вообще дома два других мужа ждут.

— Один.

— А тот смазливый мальчишка-раб? Выбросишь, как наиграетесь?

— Медиф больше не раб! Я бы с радостью его отпустила, если б могла!

— Он будет полным кретином, если не найдёт способа с тобой переспать. А как только это случится, ты ни за что от него не откажешься: лисилаи не зря так ценятся женщинами.

— Хватит, Рраяр. Я начинаю думать, что ты мне завидуешь.

Громогласно расхохотавшись, он перепрыгивает низкий подоконник и уверенно шагает в сторону кухни. Проголодался, наверное, после ночных подвигов.

Эшер молча возвращается к незаконченно двери, а я стою рядом на случай, если всё-таки ему потребуется помочь. Ну, и ещё потому, что не хочу слышать джаройя.

— Итак… — произносит кот после паузы, — у тебя правда трое мужчин?

— Вроде того, — признаю хмуро.

— И как они друг с другом ладят?

— Ещё не знаю. Рраяр с нами не живёт, а с Медифом мы только пару дней назад познакомились.

— Хватит сплетничать, — укоряет Рраяр, возвращаясь с толстым бутербродом. — Давай-ка поговорим серьёзно. Не рассказывай своему сииру, что чуть не стала общественным достоянием, поняла?

— Предлагаешь обманывать мужа?

— Так будет лучше.

— Нет.

— Послушай меня, наивная простушка. Если ты расскажешь, он тут всё разнесёт. Деревня погибнет.

— Тут больше двадцати оборотней! — обеспокоенно вмешивается Эшер.

— Ты, похоже, никогда не видел сииров, приятель. Любой из оборотней будет ему на один укус. Как раз в пасти поместится.

— Но так же нельзя! — в голосе мужчины столько неподдельной тревоги, что я просто не могу промолчать.

— А договариваться, что толпа здоровенных мужиков по очереди изнасилуют женщину, можно?!

— Не все оборотни плохие, — тихо говорит он, опустив взгляд.

— Вот именно. А Аллеон сейчас злой и нервный, разбираться он точно не станет.

— Лен не злой.

— То, что он ласков с тобой, ещё ничего не значит. Сииров не зря назначают солтрэнами. Вынося наказание, они бывают неумолимы. Не говоря уже о том, что оборотни угрожали тебе, его тиали. Он их буквально растерзает — с кровью на стенах и ошмётками на земле.

Без сильных мужчин деревня останется беззащитной. Нежить быстро добьёт оставшихся.

Нет, не верю. Рраяр понятия не имеет, о чём говорит. Я не встречала мужчины мягче Лена. Он не устроит безоглядного геноцида.

— Аллеон не чудовище. Он не жесток и никогда не причинит зла невиновному. Поэтому, если потребуется, я лично открою переход и провожу его к Оррину. Пора перестать опаивать тех, кто попадает сюда, надеясь получить помощь. Даже передать не могу, как это низко! У тебя ведь есть та, кого ты любишь, Рраяр. Представь, что она бы оказалась в этой деревне, и вместо помощи её бы…

— Заткнись! — срывается он, дико сверкая безумными чёрными глазами.

Я испуганно замираю. Никогда ещё я не видела его таким. Один лишний вздох или взгляд — и бросится, загрызёт.

— Там моя сестра… — мучительно выдыхает Эшер в повисшей тишине. — Она замужем за Золотым, и они ждут ребёнка. Я не смог уговорить их уйти со мной… Если деревне суждено исчезнуть, я должен остаться.

— Не спеши отчаиваться, Эшер. Аллеон не из тех, кто совершает необдуманные поступки. Уверена, он всё поймёт и найдёт способ разрешить проблему настолько мирно, насколько это вообще возможно.

— Я хочу присутствовать при вашем разговоре, — непреклонно произносит кот.

— Хорошо.

— Ты бы поосторожнее, блохастик, — прищуривается всё ещё злющий Рраяр. — Советую перед встречей с Аллеоном и тем, вторым, двинутым на ролевых играх, забыть все мысли, что бродят сейчас в твоей голове. Их сразу почувствуют и среагируют так, что даже мяукнуть в оправдание не успеешь.

Эшер на меня злится? Он задумал что-то плохое?

Ещё раз, очень внимательно, смотрю на мужчину, но не вижу ни ненависти, ни злости. Оборотень выглядит подавленным и в то же время спокойным, решительным.

Отобрав у него дверь, джарой приставляет её к ближайшей стене, проводит рукой с той стороны, где должны бы быть петли, и командует:

— Попробуй открыть, мелочь. В твоих же интересах, чтобы сработало.

— Вот поэтому тебе никогда и не стать приятным собеседником, — брюзжу я скорее по привычке.

Домой очень хочется, так что к делу подхожу со всей возможной ответственностью. Закрыв глаза и настроившись на переход, кладу руку на шершавую палку, тяну тяжёлую конструкцию на себя — и слышу слаженный разочарованный вздох.

— Не получается, — констатирую очевидное.

— Почему?

— Потому что она не верит.

— Сам бы попробовал!

— Конечно, лучше было бы поставить дверь между комнатами, но тут всё из ткани, — продолжает он размышлять вслух. — Подумай как следует, Эшер, есть в этой деревне хоть что-нибудь открывающееся?

Сначала оборотень хмуро растирает лоб, а затем его лицо обнадёживающе светлеет:

— Подвал в доме Тарис!

— Показывай. Всё лучше, чем снова тащиться по лесу.