С Новым Гадом
Шрифт:
— Да, скоро.
— Понятно. Ладно, осваивайся. Сейчас кое-что проверим.
В принципе, ничего ужасного пока не произошло. Подумаешь, блузку захотела мне снять, не сняла же в конце концов. Бегло осматриваю прихожую и прохожу в гостиную. Надо отдать должное то ли вкусу мадам, то ли Вадиму, но обстановка великолепная. Уютно и светло, все как я люблю. И нет никакой старушечьей атмосферы, все стильно и современно.
— Нравится мой дом? — слышу позади себя голос маман.
— Очень. Красиво и уютно.
— И
— Я и так вам скажу-не беременна, расслабьтесь, Пульхера…рия.
— Хулия, не стоит так часто обнаглесиваться. Я же могу начать зверствовать. Пописай на него и пойдем дружить.
— Кстати, зачем вам вообще тест на беременность в семьдесят лет?
— В магазине был по акции, купи один, второй в подарок. Я вообще покупаю все по акции… впрок. Тушенку вот недавно купила белорусскую, знаешь какая вкуснятина. Пальцы оближешь.
— Супер. Только тест так-то не едят.
— Да, на него писают. Иди писать.
— Я не буду этого делать. Я сказала, что не беременна! — уже чуть ли не истерично восклицаю я.
— Мне надо знать наверняка, — продолжает настойчиво напирать женщина. — Если не беременна-можно поиздеваться, если беременна-то придется быть милой.
— Я беременна, уже две недели.
— Все, можешь не писать, — резко выдает она. — Хорошо, что не беременна. Пойдем готовить обед.
— Что? Вы серьезно?
— Да. Вижу, что ты не беременна. Осталось узнать твое социальное положение и считай, что мы уже подружки. Обрадуй старую женщину, скажи, что ты не фрау шлюхер и не провинциалка, решившая обобрать моего сына.
— Я терапевт и мой отец обеспеченный бизнесмен наравне с вашим сыном. Так что будьте спокойны, мне не нужны деньги Вадима.
— Ну что я могу сказать, — потирая руки улыбается женщина. — Мордочка у тебя хорошенькая, сиськи, если натуральные, вообще класс, к тому же обеспеченная, да еще и молоденькая терапевтиха. Надо брать, надо брать. Все, пойдем готовить борщ, а потом что-нибудь изысканное.
— Зачем борщ? Это не празднично.
— Борщ мне на завтра. А потом будешь готовить изысканное. Ты, кстати, хорошо готовишь?
— Да, училась у профессионального повара, — брякаю первую попавшуюся мысль, поражаясь бесцеремонности моей собеседницы.
— Надо же, какая прелесть, — кладет на мое плечо руку и прижимает к себе. — Значит будет еще более приятно издеваться. А у кого училась?
— А вы всех поваров знаете?
— Конечно. Я же шеф-повар, пусть уже и не при делах. Ездила по различным странам, проходила практику у лучших профессионалов, — подталкивая меня к кухне, продолжает напирать моя будущая свекровь.
— Да что вы говорите, шеф-повар?
— Да, дорогуша. Вот ты у кого училась?
— У Оливье
— О! Знаю такого, — восклицает женщина, сверкая выбеленными зубами.
— А вы у кого?
— А я у Мимозы Кулебякиной.
— О! — копирую интонации будущей свекрови. — Я тоже у нее училась.
— Замечательно. Смотри, как много у нас общего.
— Знаете, вы мне кого-то отдаленно напоминаете.
— Кого? Мичленовскую звезду?
— Разве она не Мишленовской зовется?
— Не знаю, а что на это говорит Оливье Крабовье?
— А Мимоза Кулебякина?
— Она говорит, что Мишлен, что Мичлен одна фекалия. Все, закрой рот и иди готовить.
Через два часа активной готовки я четко поняла, что никакая она не Пульхерия. Нет, теоретически это имя ей подходит, точнее его концовка, но зовут ее точно не так. А еще я поняла, что несмотря на специфичность, по сути она беззлобная тетка. Стервозная, но беззлобная. Правда есть в ней существенный минус-я совершенно не понимаю, когда она говорит правду, а когда нет. Вот и сейчас, рассказывая о детстве Вадима у меня возникает стойкое ощущение, что снова врет. А может она постоянно врет, поди разбери.
— Лен, а ты что-нибудь умеешь кроме как готовить и лечить? Не отвлекайся, Жарь Лук Де Блюю.
— Что?!
— Это знаменитый французский повар. Жарь лук, говорю. Ну так что, что-нибудь еще умеешь?
— Вот это вы зря про блюю. Это я практикую с успехом.
— Что?
— Ничего.
— Не заговаривай мне зубы. Ну так что? Что-нибудь умеешь?
— А что вы имеете в виду?
— Я тебе что подсказывать должна? Вот я, например, прекрасно играю на пианино. Проходила, между прочим, обучение у лучшей японской пианистки Херонука Пороялю.
— Ааа… Поняла о каких вы умениях. А я мастер по игре на скрипке.
— Да неужели?! — наигранно удивляется женщина, прикладывая руку к груди.
— Конечно. Я училась у великой Херонука Поскрипалю.
— Все, Лена. Я сдаюсь, — поднимает вверх ладони, наиграно тяжело вздыхая. — Дай убедиться, что сиськи настоящие и я принимаю тебя в семью.
— Я сказала настоящие.
— А я сказала, что меня зовут Пульхерия, — эмоционально произносит она. — И что?!
— Кстати, как вас зовут на самом деле?
— Александра. А для тебя будет Александра Дмитриевна, если сейчас же не расстегнешь блузку.
— Я ее не расстегну.
— Значит точно силикон. Я не принимаю тебя в свою семью.
— Тоже мне, напугали. Мне не с вами жить, а с Вадимом.
— А я ведь могу подгадить.
— А я могу сказать, что у меня внезапно возникла аллергия на питерский климат и переехать куда-нибудь в Сочи. И Вадим однозначно согласится. Оно вам надо, Александра Дмитриевна? — О, Боже, когда я стала такой стервой?!