С оттенком помешательства
Шрифт:
— Извини. Вообще-то я не такой "свинтус", как могло показаться, — за каким-то делом оправдывался он, собирая банки с пола и складывая их в одну кучку. — Я даже не пью, если на то пошло. А это..., — в воздухе очертил пальцем периметр комнаты, где преимущественно царил бардак, — это итог ночной "зарубы в сети" с моими придурочными друзьями. Прикинь, я же еще прибрался слегка перед тем, как поехать на треню. Видела бы ты, что происходило здесь с утра. Армагеддон в натуральном виде!
Он все говорил и говорил... Улыбался и улыбался, демонстрируя ряд белоснежных
А я как пришибленная все пялилась и пялилась на него, в неловкости скручивая тряпку для пыли. Рассматривала высокого и спортивно сложенного парня, которому на вид было не больше двадцати. Который общался со мной, словно мы были знакомы. Непринужденно. Улыбчиво. С железобетонным спокойствием. Располагая к себе.
— А как ты вообще очутилась в моей комнате? — поинтересовался он достаточно вежливо. Я чудом его расслышала. В уши словно вату вогнали и хорошенько утрамбовали. — Эй, малышка, ты язык внезапно проглотила?
Малышка? А ты ничего не попутал, дружок? Какая я тебе малышка!
Встрепенувшись и моргнув, я наконец выбралась из состояния оцепенения. Посмотрела вниз и обнаружила, что умудрилась завязать тряпку в тугой узел, пока незнакомец убеждал меня в своей исключительной чистоплотности.
— Я... я что-то задумалась... Извини, — скривила рот в подобии улыбки, ощущая себя редкостной идиоткой.
Незнакомец понимающе кивнул, перешагивая пылесос и сформированную им кучу банок. Он присел на кровать, расставил широко свои ноги и откинулся назад, упираясь ладонями в матрас. Темно-шоколадный взгляд, устремленный на меня исподлобья, нагло обшаривали все участки моего тела снизу-доверху. Уделял особое внимание чертам лица.
И вновь я ощущала себя страннейшим образом. Точно редким экспонатом аукциона.
Зябко содрогнувшись, обняла себя руками, завернутыми в безразмерные резиновые перчатки.
Я не знала этого парня. Не видела ни разу этот дерзкий взгляд, обрамленный темными ресницами, в сочетании со смазливой мордашкой.
Но зато я знала, какими непозволительно избалованными и невоспитанными грубиянами порой бывают внешне "ничего-себе-такие" парни.
— Хм... На тебе одежда той женщины, — длинными пальцами потер идеально гладкий, без единого намека на щетину, подбородок. — Полагаю, ты дочь Надежды Викторовны?
— Как ты понял?
— Наблюдательный, — растянул губы в ухмылке.
— И все же...
Можно было не спрашивать... Наверняка, он сейчас так же, как и та противная женщина из столовой, отметит наше с мамой сходство. Все, кому не лень, его отмечают.
— Понял по духам. От тебя пахнет так же, как от нее, — вот уж удивил, так удивил. — Ну, и ваше очевидное сходство нельзя не отметить.
Сегодня я и впрямь воспользовался мамиными духами, чтобы после изнурительной работы не вонять как упревшая сволочь. Мне же еще предстояла сорокаминутная встряска в автобусе.
— Вот уж действительно наблюдательный, — хмыкнув, промямлила заторможенно. — Мама приболела. Я ее подменяю. И ты это... Извини, если вдруг чем-то обидела. Я была уверена,
Парень закатил глаза и с беспечностью отмахнулся, мол, не бери в голову. Вскочил резво на ноги, что на миг я даже испугалась, и пятерню свою протянул.
— Ян Бергер.
Точно! Он и есть тот самый сынишка Арсения Андреевича. И именно у него сегодня день рождения.
Находясь в своих сбивчивых мыслях, с трудом протянула в ответ убожескую перчатку и Ян мягко пожал ее.
— Эм-м-м... Приятно познакомиться, — проблеяла в неловкости. — Лина Зорина.
Ян Бергер принял крайне задумчивый вид. Даже удрученный. Набросив на себя пару-тройку лет сверху, уставился в потолок, словно искал на нем что-то важное.
— Лина... — выдохнул он. Нарочно растягивая имя. Будто смакуя его. Пробуя на "вкус".
— Что?
— Да так... ничего... — снова отмахнулся и растерянно огляделся по сторонам. — Нужна помощь с уборкой?
— Нет, спасибо. Сама справлюсь.
— Как знаешь. Если что, зови. Я буду в ванной.
Развернувшись на пятках, он на ходу стянул из-за спины футболку, оголив торс и продемонстрировав тонкую полоску белых трусов под моднявыми джинсами. Швырнув футболку на кровать, он скрылся за дверью в ванную.
У меня было не так уж много времени. Все, что от меня требовалось — успеть привести эту комнату в первозданный вид, пока за дверью шумит водичка. На удивление, мне это удалось. Непорядочно взмокнув и дыша как загнанная лошадь, я выходила из комнаты, когда в ванной все так же хлестал напор воды.
В кладовой я быстро переоделась в свои вещи, расплела косичку. За неимением расчески, причесалась пальцами и, в мыслях уже нежась в расслабляющей ванне, планировала сбежать из этого дома. Ни с кем не попрощавшись. И не думая поздравить Яна с днем рождения.
Стоило мне оказаться на улице, как все мои срочные планы временно отошли в сторонку. Разинув в изумлении рот, я стояла на крыльце и вертела головой, разглядывая обстановку. За то время, что я провела за уборкой, пустынный двор изменился до неузнаваемости. И народу здесь порядочно так прибавилось. Женщины в основном "порхали" внутри дома за готовкой, а вот мужчины только и успевали суетливо носиться со стремянкой туда-сюда, украшая дворовую территорию гирляндами и фонариками. Разворачивая шатер на случай дождя, а внутри него — диджейскую установку.
Банкет? Шутите? Да тут намечается грандиозная вечеринка!
Я даже немного завидую... Мама не разрешает мне ходить на вечеринки, где присутствует алкоголь, ссылаясь на трагичный пример своей школьной подруги и многих других девушек, ставших жертвами насилия. Трагедия — не то слово, но однажды я все же ослушалась маму. Выбралась через окно пока она спала. И... все прошло без инцидентов. Мне было весело. А что насчет мамы? Она по сей день не догадывается о моем проступке.
Киснув на палящем солнце, я заныла от духоты. Занырнула в сумочку за телефоном, превозмогая ломоту в костях. Возобновив шаг, открыла нашу с мамой переписку и принялась набирать текст: