С первого взгляда
Шрифт:
Столовая действительно была полна гостей. Все эти люди, мужчины и женщины, словно стая волков, окружили Селби. Он своей добродушной улыбкой, казалось, еще больше подзадоривал их, провоцируя шквал вопросов, обрушивающихся на него.
— Ваше отношение к законопроекту по сельскому хозяйству, мистер Фарнсворт?
— Считаете ли вы для себя возможным отсутствовать на заседаниях Конгресса в столь ответственное время?
— Правда ли, что вы живете на острове с молодой женщиной и сыном?
Широко улыбаясь, Селби молчал до тех пор, пока не заметил в дверях Абби. Он махнул ей рукой, приглашая присоединиться
Гарри и Клео присоединились к ней, и толпа расступилась, освобождая небольшой проход.
— На этот раз вы попались, — ехидно усмехнулся Харрельсон из «Газетт».
— Неужели? — притворно-сладким голосом парировала Абби.
— Ну что ж, теперь можно начинать, — сказал Селби.
Подняв сына на руки, он поцеловал его в щеку и снова опустил на пол. Затем погладил собаку, после чего сгреб Абби в объятия и демонстративно поцеловал и ее. Поцеловал так, что в течение следующей минуты женская половина гостей то и дело произносила восторженное «оу!». И к тому времени, когда он наконец оторвался от нее, газетчики буквально кипели от обилия снова возникших у них вопросов. Что же касается Абигейл, то она после поцелуя, живо напомнившего события минувшей ночи, была просто не в состоянии соображать что-либо.
— В чем дело? — оправившись, едва слышно спросила она.
— Это и есть придуманная мною история, — тихонько ответил Селби. Пожалуйста, подыграй мне.
— Конечно, — пробормотала она. — Ведь дорога в ад вымощена благими намерениями.
— Мы не будем заниматься мощением дорог, — чуть встряхнув ее за плечи, прошипел он и громким голосом объявил: — Ну что ж, леди и джентльмены! Стая волков вокруг него поутихла. — Позвольте представить вам моих близких, которых я очень люблю и которыми горжусь. Клео — наша собака, Гарри — наш сын и Абби — моя жена.
На мгновение в комнате стало тихо. Журналисты лихорадочно нажимали на кнопки, чтобы еще раз удостовериться, что магнитофоны работают исправно. Было слышно, как скрипят ручки и шуршат блокноты.
— Вы приехали на остров, чтобы провести здесь медовый месяц, мистер Фарнсворт? — прервал тишину первый вопрос.
— Кажется, я вас знаю. Вы Питер Чейзен из «Вашингтон миррор», не так ли?
— Совершенно верно.
— Да, мы с Абби приехали сюда, чтобы немного побыть в кругу семьи. Для нас это медовый месяц, для Гарри — каникулы, ну а Клео продолжает работать, ведь ей приходится все время охранять нас. Мы здоровы и очень счастливы, в чем вы можете воочию убедиться. Через пару дней я снова вернусь к работе в Конгрессе США. Должен заметить, что я не самый значительный член палаты представителей, и, по моему глубокому убеждению, этот орган государственной власти вполне может обойтись без меня. Есть ли у вас еще какие-нибудь вопросы, леди и джентльмены?
— Является ли случайным тот факт, что вы женились именно на критике под псевдонимом Цицерон? — задал второй вопрос репортер из «Миррор». — И знает ли об этом наш главный редактор?
В комнате снова воцарилось молчание.
— Цицерон? Кто это?
— Критик из «Миррор», — ухмыльнувшись ответил Питер Чейзен. — Леди Серная кислота.
В комнате снова загудели. Абби украдкой взглянула на Селби. Улыбка исчезла с его лица. Теперь он не просто обнимал Абби — его руки сжимали ее, словно клещи.
— Разве не вы давали рецензию на одну из книг конгрессмена? повернувшись к ней, поинтересовался Питер.
В знак согласия Абби слегка кивнула.
— Конечно, она, — спокойно заявил Селби. — Абигейл действительно рецензировала мою первую книгу, и ее критика многому научила меня. В сущности, так мы и познакомились.
Он снова слегка встряхнул свою «женушку». И Абби показалось, что теперь он сломал ей по крайней мере два ребра.
— Есть ли здесь телефон, которым мы можем воспользоваться? — спросил один из газетчиков.
— Боюсь, что эти проблемы вам придется решать самим, — ответил Селби. К счастью для нас, на острове нет телефона. Мы в кругу семьи, и нам вполне хватает общения друг с другом. Так что если хотите связаться со своими редакторами, то вам придется отправиться в Вудс-Хол. Там вы найдете телефон уже на пристани. Ну а если вы все-таки не торопитесь, то мы с женой предлагаем вам отметить наше бракосочетание и поднять бокалы за долгую жизнь и счастье. — Селби широким жестом указал на стоящий позади него столик, при этом как бы невзначай пребольно толкнул Абби локтем в бок.
Сначала она понадеялась, что это случайность. Но когда толчок повторился, ее сомнения на этот счет рассеялись.
— Почему я только что узнаю о том, что ты и есть тот самый чертов Цицерон, от журналистов? — наклонившись, чтобы поцеловать ее, пробормотал Селби.
— Ты, насколько мне помнится, и не спрашивал об этом, — сердито возразила она, возвращая поцелуй и как следует наступая ему при этом на ногу. — Что в этом особенного? Должна же бедная девушка как-то зарабатывать себе на жизнь!
— Сейчас я как следует проучу тебя. — С этими словами Селби в свою очередь наступил ей на ногу.
Абби едва не взвыла от боли, но из его объятий не вырвалась. Несмотря ни на что, прикосновения его рук были так приятны!..
— А ваш муж, похоже, разжигает вас, — заметила одна из журналисток.
— Слышала, женушка? — довольно ухмыльнувшись, прошептал Селби. — Эти женщины завидуют тебе.
— Еще мгновение, и я убью тебя, — прошипела в ответ Абигейл.
— Подожди, пока разойдутся репортеры, а то наши семейные проблемы попадут в газеты. Уважаемые леди и джентльмены, работники пера, — объявил он. — Угощайтесь на здоровье. Бокалы на столике слева, бутылки — здесь. Их вполне достаточно на всех.
Через мгновение в комнате послышались восторженные восклицания. Это репортеры принялись рассматривать бутылки с коньяком. Сгрудившись вокруг стола, они хватали стоящие на нем бутылки так, словно от этого зависела их жизнь. Селби и Абби отошли в сторону. Газетчики прекрасно справлялись и без них. Уж в чем, в чем, а в бутылках и в их содержимом они разбирались прекрасно.
— Что же все-таки это за игра, в которую вы так увлеченно играете, мистер Фарнсворт? — поинтересовалась Абби. Ее голос звучал столь же холодно, сколь холодным был ее взгляд.