С Роммелем в пустыне. Африканский танковый корпус в дни побед и поражений 1941-1942 годов
Шрифт:
18-го числа бронемашины противника были отброшены нашим арьергардом под Шелейдимой и Антелатом, располагавшимися в главных проходах в насыпи. Мы вновь выдвинулись ночью. Мы оставили Бенгази. Проливной дождь дал нам двухдневную передышку под Адждабией, после чего противник вновь устремился по пятам за нами.
Наша часть, все еще численностью около полка, оборудовала оборонительный рубеж на холмистой песчаной местности. Мы чувствовали себя бодро, насколько я помню, потому что ближайший немецкий склад был нетронут и мы набрали непривычно много запасов. Пища, которую готовила наша полевая кухня, казалась в тот момент
Мы как следует вкопали наши орудия и пулеметы и выбросили лишний песок из орудийных окопов. Минометы были установлены в сухом русле возле полевой кухни. Все позиции были замаскированы верблюжьей колючкой.
Вспомнив науку Роммеля, я осмотрел нашу позицию с фронта. Ее было трудно обнаружить. Только одно русское орудие калибра 76,2 мм было плохо замаскировано, но, прежде чем я успел поправить маскировку, мой наблюдатель, который осматривал местность в мощный бинокль на треноге, крикнул мне из орудийного окопа:
– Танки противника на северо-востоке!
Я запрыгнул в углубление рядом с ним и взглянул в бинокль, одновременно отдав команду:
– Приготовиться к бою – танки с северо-востока!
Все видимое движение на нашем рубеже прекратилось моментально. Теперь связь осуществлялась только по полевому телефону.
К тому времени танки противника появились и в других секторах. В небе кружили два британских разведывательных самолета, которые, к счастью, не обнаружили нас. Рядом к западу от нас открыла огонь легкая зенитка, и оба самолета были сбиты. Из штаба полковника Ментона по телефону мне сообщили:
– Один из британских пилотов спасся на парашюте, был пленен и с изумлением заявил, что даже не подозревал, что летает как раз над нашими позициями.
Перед нами разворачивалась драматическая картина. Около тридцати танков постепенно сосредоточились в длинном, мелком сухом русле впереди нас. Наша тяжелая артиллерия вела из Адждабии беспорядочную стрельбу через наши головы, но без особого успеха. К танкам в русле присоединились две артиллерийские батареи и пехота. Ящики со снарядами были приторочены к лафетам орудий. В бинокль я отчетливо видел движения рук артиллеристов, обслуживающих свои орудия, которые вели ответный огонь по батареям Адждабии. Их снаряды свистели над нашими головами.
Затем я увидел бронированные командные машины. Из них вышло несколько британских офицеров, очевидно штабных. Но наши артиллеристы получили приказ не открывать огонь до тех пор, пока цель не пересечет определенный рубеж. И все они продемонстрировали примерное спокойствие и выдержку.
В оптику я увидел британского офицера с хлыстом, который дал рукой сигнал: «шерманы» поползли в нашу сторону. Трое из них двигались по колее, по которой буксировали одно из моих орудий. Артиллеристы когда-то служили в Иностранном легионе.
Три танка ровной скоростью приближались к нашему рубежу открытия огня. Начали движение и другие танки. Вот первый «шерман» достиг рубежа и пересек его. В быстрой последовательности снаряды покинули стволы наших пушек. Снаряд попал в первый танк – это было прямое попадание в его куполообразную башню. Однако он отскочил вверх, не причинив вреда: броня была великолепна.
Танки остановились, а некоторые из них, включая ведущий
Дуэль между танками и противотанковыми орудиями была в полном разгаре. Она длилась уже два часа. Два моих орудия были уничтожены, но мы подбили гораздо больше танков, и атака захлебнулась. С большим мастерством и отвагой британские ремонтники в самый разгар сражения оттаскивали поврежденные танки с поля боя.
Наши усилия оказались напрасны. Авангард 22-й бронетанковой дивизии, которая прошла 26 миль по пустыне, вышел на нас справа и угрожал прорвать наш фланг. И вновь мы двинулись в путь, чтобы откатиться назад в Эль-Агейлу.
Роммель потерял всю Киренаику.
Глава 36
Потеря триполитании
В Эль-Агейле меня вызвали в штаб Африканского корпуса.
Командующий попросил меня кратко доложить об оборонительных возможностях оазиса Марада. Кто-то в штабе вспомнил о моей поездке туда в начале 1941 года.
– Мараду, – сказал я, – можно легко удержать, если разместить там достаточное количество войск и обеспечить их всем необходимым. Возможно, их придется снабжать по воздуху, поскольку противник может легко перерезать пути снабжения по суше. – Все это прозвучало как «Военное руководство для детей», а что другое я мог сказать? Генерал находился в добром расположении духа и, проанализировав мое мнение, предложил мне чашку кофе – первую чашку настоящего кофе за много недель.
У меня сложилось впечатление, что идею обороны Марады отвергли еще до того, как я добрался до аэродрома. За тот короткий срок, что остался до начала нового наступления противника, подготовить эффективную оборонительную систему на линии Эль-Агейла – Марада было невозможно.
Два раза британские войска доходили до Эль-Агейлы и останавливались здесь. Это самая неприступная оборонительная позиция Ливии. Сначала наступающие должны форсировать соляные болота, которые, после небольшого промежутка, начинаются снова, на этот раз южнее, затем тянется пустынная местность с серпообразными барханами, образованными ветрами пустыни. Дальше их встречает крутой откос, потом снова барханы, а за ними опять соляные болота. Эль-Агейла находится в 240 километрах от Бенгази и почти 500 километрах от Тобрука. Только свежая армия с бесперебойным материально-техническим снабжением могла сюда прорваться. Но в штабе понимали, что в этот раз мы Эль-Агейлу не удержим. Роммель, правда, сделал следующее заявление:
– Эль-Агейла – последний рубеж, где должно быть остановлено наступление 8-й армии.
Но мы не получили достаточного количества подкреплений, чтобы выстоять под натиском врага.
Воздух, конечно, был насыщен слухами. В войсках поговаривали, что в Тунисе высадились крупные подразделения. Водители, работавшие на линиях снабжения, говорили об огромных танках «тигр» – тяжелых танках, которые Гитлер обещал прислать Роммелю еще до Эль-Аламейна, – а также о легендарных «дымовых минометах», которые оказались многоствольными минометами с русского фронта. Они также рассказывали о «гигантах» – огромных транспортных планерах, способных брать на борт легкий танк или 250 солдат.