С/С том 26. В этом нет сомнения. Шантаж и флакон духов. Скупщик краденого.
Шрифт:
— Ладно, валяй. В таком большом деле это не в счет. Теперь подумаем о трудностях, с которыми столкнется Кендрик. Ему нужно доставить икону в Швейцарию, в Цюрих.
Брэди пожал плечами.
— Это его проблема… да и что это за проблема, раз икона будет уже в руках.
— Не скажи. Вывезти икону из Штатов и доставить в Цюрих огромная проблема. Не будет иконы в Цюрихе, все останутся с носом. Вот так-то, ‘Лу. Мы должны помочь ему. Он мужик не промах, хитрая бестия и, конечно, ищет пути. Но если ни до чего не додумается, вся операция лопнет как воздушный шар.
Брэди покачал головой.
— Может,
— Ее нужно доставить в течение десяти дней после совершения кражи.
Брэди снова задумался.
— Это невозможно. Службы безопасности…
— Все понятно, — перебил его Хэддон.
— Но Кендрик может что-нибудь придумать: тонкая продувная бестия. Можешь считать, что он тоже гений. Предположим, что он решит эту задачу. Я хочу, чтобы ты поехал в Цюрих и получил от него эти деньги: два миллиона для меня и один для себя, хорошо? Теперь допустим, что нам самим придется отвезти икону в Цюрих. Займемся деталями.
Хэддон нырнул в портфель и достал план Музея изящных искусств, где на втором этаже размещалась выставка Эрмитажа. Двое мужчин подсели друг к другу и углубились в изучение плана.
В течение пяти последних лет Кэррол Лепски часто останавливалась у самого фешенебельного в городе салона мод мистера Маверика. Она стояла у витрины, с завистью разглядывая развешанные элегантные платья, разложенные меха, обувь, сумки и другие предметы, о которых грезят во сне все женщины.
Но в это утро Кэррол с деньгами смело вошла в салон. Сердце ее трепетало от возбуждения. За большим резным столом сидела женщина средних лет, одетая с таким вкусом, что Кэррол даже остолбенела. Женщина поднялась. Ее глаза изучающе остановились на дешевом льняном платье Кэррол, на ее старых туфлях и пластиковой сумке.
Владелец магазина-салона Роджер Маверик был двоюродным братом Клода Кендрика. Все произведения искусств, картины брались им у Кендрика и один раз в полгода менялись. Маверик твердо придерживался принципа: «Не суди о клиенте по его одежде».
Люсиль раньше два года работала у Диора в Париже. Теперь ей было 48 лет, и она обосновалась в Парадиз-Сити, преклоняясь перед талантом Маверика в вопросах моды, правильно оценивая перспективу и огромные возможности складывающегося рынка моды в условиях всевозрастающего притока населения города-курорта и появления огромного количества богатых туристов в купальный сезон.
Строго исповедуя принципы хозяина, она мило улыбнулась Кэррол и подошла к ней.
— Я вас слушаю, мадам.
Кэррол быстро пришла в себя. Она сразу выбрала правильную тактику, зная, что ее внешний вид в этом магазине был против нее. Прямота, с которой она принялась за дела, привела Люсиль в недоумение.
— Я — жена Тома Лепски, — начала Кэррол свою атаку. — Мой муж — детектив I класса из местного управления полиции. Я получила немалое наследство, и мы едем в отпуск в Европу, так что я хотела бы заняться своим гардеробом. Я решила потратить на это семь тысяч долларов. Помогите мне подобрать что-нибудь в пределах этой суммы.
Было время мертвого сезона, и дела шли не особенно бойко, поэтому от семи тысяч долларов не стоило отмахиваться, подумала Люсиль,
— Конечно, миссис Лепски. Мы подберем вам что-нибудь подходящее. Посидите, пожалуйста. Мистер Маверик с удовольствием обсудит с вами ваши проблемы и предложит все необходимое. Извините меня.
Люсиль поднялась по бесшумному эскалатору на второй этаж, где Маверик примерял платье какой-то скучающей даме.
Рожер Маверик был высоким, худощавым и исключительно красивым мужчиной. В свои 55 лет он был не только талантливым дизайнером готовой женской одежды, но так же, как и его брат, гомосексуалистом, который в довершение ко всему имел связи с преступным миром, продавал в своем салоне краденые меха. Люсиль сказала ему, что жена детектива Лепски ждет его внизу и хочет обновить свой гардероб.
Маверик знал всех детективов в городе, а также знал, что Лепски самый опасный из них.
— Похоже, что она получила наследство и горит желанием истратить семь тысяч долларов.
— Отлично! Обслужим ее по первому классу. Пусть ей все покажут. Предложи шампанское и все прочее. Через десять минут я спущусь, а пока разузнай конкретней, что она хочет.
— Семь тысяч долларов всего, — заметила презрительно Люсиль, — что особенно можно предложить?
— Ничего, ничего, делай, что я говорю, дорогая.
Слегка пожав плечами, Люсиль спустилась на первый этаж.
— Мистер Маверик спустится через несколько минут, миссис Лепски. Пойдемте, пожалуйста, со мной.
Кэррол поднялась с ней на эскалаторе на первый этаж. Пройдя длинным коридором, устланным красным ковром, они остановились у двери, которую Люсиль открыла, и пригласила Кэррол войти. В комнате была элегантная мебель, на стенах картины, на маленьких столиках по углам старинные вазы. Появилась аккуратно одетая прислуга, несшая на серебряном подносе стеклянный бочонок с бутылкой шампанского и двумя стаканами.
— Я надеюсь, вы поняли, что я смогу истратить только семь тысяч, — сказала Кэррол твердо, смущенная таким обслуживанием.
— Конечно, миссис Лепски. — Люсиль налила вино, подала Кэррол бокал и села.
— Теперь скажите мне конкретнее, что бы вы хотели у нас приобрести?
Спустя три часа Кэрролл вышла из магазина. Она подумала, что никогда не встречала такого благожелательного, предупредительного и обаятельного человека, как мистер Маверик. Теперь у нее будет все необходимое для поездки в Европу. Маверик точно знал, что ей нужно, и она с облегчением предоставила ему право самому выбирать предметы одежды, восхищаясь его безукоризненным вкусом. Когда они все отобрали, она стала беспокоиться, сколько это будет стоить. Маверик прекрасно понял ее и сказал:
— Миссис Лепски, сейчас мертвый сезон. Откровенно говоря, все, что мы отобрали, в разгар сезона обошлось бы вам в двадцать тысяч долларов. Многое из этого я хотел бы придержать, так как это образцы моделей, но мои покупательницы имеют более полные фигуры, и потому я счастлив за вас, так как вам это обошлось более чем в два раза дешевле. Я уступлю вам все это даже за пять тысяч, что позволит вам сэкономить деньги на обувь и дорожные чемоданы.
— О, вы так милы, — воскликнула очарованная Кэррол.