С тобой

Лисицына Татьяна Юрьевна

– Я чувствовал, что тебе плохо и должен быть рядом.

– Я продала её за миллион. Представляешь, Алёнка стоит миллион рублей?! Даже квартира в Москве стоит четыре минимум.
– Кристину затрясло от рыданий.

Александр сильнее сжал её руку и наклонился:

– Тихо, милая. Ты правильно всё сделала.

– Как люди могут быть такими низкими?

– Не все, солнышко. Мир полон хороших людей. Ты не должна терять веру.

Молодой человек рядом с ней, встал, и Александр сев на его место, обнял Кристину за плечи. Она уткнулась в его плечо, продолжая смотреть в окно

на проплывающие мимо жёлтые деревья. Александр поглаживал её волосы, и это было так успокаивающе, как в детстве. Она зевнула. Сон подхватил измученную душу и увёл в свой мир.

– Нам выходить, солнышко.

Его рука сжала плечо.

– Я так хорошо спала, - Кристина, крепко держась за руку Александра, шла по проходу вагона. На площадке она прислонилась к нему, дожидаясь остановки поезда, а он обнял её обеими руками.

Они вышли из подземного перехода станции Ильинская к церкви из красного кирпича. Возле входа бормотала старушка с пластиковым стаканчиком: «Подайте Христа ради…» Александр бросил мелочь, старушка начала молиться вслух. Отпустив руку Кристины, Александр перекрестился.

– Я не могу верить. Не могу, - покачала головой Кристина.
– Когда вокруг такое творится.

– Твоё время еще не пришло. Верить необязательно, если делаешь добрые дела. А ты делаешь.

Они проигнорировали автобус и пешком пошли по дороге, вдыхая осенний мокрый воздух и шурша листьями. Пошёл дождь, и Александр открыл зонт. Они никогда не ходили вместе под зонтом, и некоторое время приноравливались к шагам. Конечно, пришло воспоминание, как удобно было ходить с Витькой. Кристина отогнала его, глядя на суровый профиль мужчины, уверенно шагающего вперёд и ведущего её за собой. Да разве можно их сравнить? Мужчина и мальчишка… Нет, даже не мальчишка, ребёнок младше Алёнки. Она любила его. Ну и что ж? Это была разминка перед настоящей любовью. Она тихонько засмеялась.

– Тебе лучше?

– Да, - она прижалась к его руке, почти повисла на ней, уверенная, что он это выдержит, потому что намного сильнее её.

Они подошли к дому, замёрзшие и промокшие. Александр включил свет в гостиной, заглянул в холодильник. Вздохнул и закрыл его.

– Есть только яйца и вареники. Ещё не поздно поехать в ресторан.

– Нет, - Кристина обняла его сзади, прижавшись к спине.
– Я не хочу видеть людей. Я в них разочарована. Только тебя.

– Хорошо. Могу съездить в магазин и купить еды.

– Не оставляй меня. Мне так холодно.

Он подвел её к креслу у камина, принёс шерстяной плед, в который она закуталась.

– Я разожгу камин и приготовлю яичницу.

Кристина смотрела пожиравшие поленья языки пламени и думала, что так же, как огонь, жизнь съедает нас, оставляя тлеющие головешки, которые превращаются в пепел. Одни дрова сгорают быстрее, другие дымят и сопротивляются дольше, постепенно сдаваясь. Она сказала об этом Александру.

– Когда я был в Чехии, то был в Костнице. Католический храм, интерьер которого выполнен из человеческих костей. Там есть кости бедных и богатых, знаменитых и неизвестных. Получается, что все мы превращаемся в груду костей или пепла, как ты сказала сейчас. Но зачем мы тогда живём?
– его внимательные

глаза остановились на лице Кристины.

– Ты скажи, я уже запуталась.

– Ради памяти, которая останется от наших добрых дел. Нас будут вспоминать, если мы оставим что-то после себя, кроме костей. И это не деньги и не дома. Это, может быть, книга, которую ты напишешь. Книга, прочтя которую у человека появятся силы бороться с судьбой.

– О, я бы хотела.

Александр забрал пустые тарелки и куда-то ушёл. В гостиной запахло гвоздикой и еще какими-то специями. Появился дразнящий запах. Кристина принюхалась. Глинтвейн? Александр вернулся с двумя бокалами на серебряном круглом подносе.

Кристина захлопала в ладоши:

– А мне можно?

– Один бокал, к тому же разбавленный, не повредит крепкому мальчишке.

– Ты меня имеешь в виду?

– Нет, того, кто у тебя внутри. Хотя когда ты водишь машину, я сомневаюсь, что ты девочка.

– Ты не видел меня на мотоцикле. А ещё я прыгала со скалы, с которой некоторые разбились.

– Поросёнок. Ты уже была беременна.

– Совсем чуть-чуть. И я не знала об этом.

– Теперь ты знаешь и должна беречь себя, а не расстраиваться из-за того, что кто-то не соответствует твоим стандартам. Или ты ещё любишь его? – Александр сурово сдвинул брови.

– Кого, ревнивец?

– Витьку или Никиту? – его голубые глаза смеялись. – Никиту или Витьку? Или обоих?
– Отблески пламени играли в бокалах, делая их пунцовыми.

– А ты любишь Надежду?

– Запрещённый прием, но я сам виноват. Вопросы сняты, обвинения забыты.

– Я люблю только тебя, - сказала Кристина и, отбросив плед, перебралась к нему на колени. – Он поцеловал её в губы, подал бокал.

– За любовь!

– За любовь!

Раздался хрустальный звон. Кристина сделала глоток и зажмурилась.

– Никогда не пила такого вкусного глинтвейна.

– Вообще-то сегодня я собирался пить шампанское. И планировал устроить праздник, который придётся отложить.

– Отложить праздник? А что сегодня такое?

– Ладно, забудь. Праздник будет завтра, когда ты проснёшься в хорошем настроении.

Кристину обуяло женское любопытство, она села ровнее, как ребёнок, выпрашивающий игрушку.

– Но у меня уже хорошее настроение, и я хочу праздник, - сказала она капризным тоном.

– Не подлизывайся! Это надо сделать красиво.

– Уже красиво.
– Кристина подняла бокал к огню. – Смотри: светится как фонарик.

– Подожди, не пей! Я больше не налью.

– Ладно, - Кристина послушно поставила бокал на стол. Они сидели молча, он гладил её волосы. Её терпение было готово лопнуть. Неожиданно Александр встал и, взяв Кристину на руки, пересадил в другое кресло и пробормотал: решил сделать сегодня, надо делать.

Кристина почувствовала, что согрелась. Скинула плед, осталась лишь в легкой рубашке и свободных брюках. Сидеть не могла: встала, потянулась. Взгляд упал на большие меховые тапочки, которые ей дали. Улыбнулась, как смешно выглядела. Увидев Александра, замерла на месте. Он подошёл к ней. Они долго смотрели друг другу в глаза. Руки он спрятал за спину.