С утра и до вечера

Акимушкин Игорь Иванович

эмоциональное, есть у него непонятная и научная сторона:

дело в том, что цветовое зрение развито у рыб, птиц, гадов,

червей, раков, насекомых и даже у инфузорий, а у

высокоорганизованных млекопитающих цветового зрения нет.

Исключая, как я уже говорил, обезьяну и человека.

Этот факт противоречит одному из законов развития

животного мира. Этот закон, правило Долло, утверждает, что

эволюция не идет вспять, и если какой-нибудь орган был

утерян

предками, то у потомков он снова не может появиться:

у эволюционных потомков, а обезьяны как раз и есть такие

потомки низших млекопитающих, у которых цветового

зрения исследователи не нашли.

Может быть, решили некоторые биологи, методы,

которыми исследовалось зрение зверей, не достаточно были точны?

Стали снова в последние годы разными способами выяснять,

видят ли звери цвета.

И нашли: кошки видят красное, оранжевое, желтое,

зеленое, голубое и фиолетовое. Такие же краски видят

крысы и горбатые коровы зебу.

Лошади видят желтый, зеленый, синий, розовый цвета,

отличают двадцать семь оттенков серого.

Но собаки... собаки по-прежнему упорно не хотели

замечать и запоминать никакие цвета. Может быть, именно в

запоминании все дело? Может быть, собака цвета различает,

если показывать их одновременно, но не запоминает каждый

в отдельности, так как у нее, возможно, нет абсолютного зре-

ния, как у нас? Вот слух у собаки абсолютный. Это значит,

что она способна запомнить высоту тона без сравнения с

другими тонами. Не многие из людей это могут сделать:

только 0,1 процента всего человечества.

У кого где уши

У кузнечика и сверчка — в передних ножках; у саранчи

уши в брюшке, в том месте, откуда растут задние

ноги-ходули ; у бабочек и мух — в основании крыльев; у мотыльков —

в конце груди, начале брюшка; у муравьев, по-видимому,—

в усиках; у некоторых жуков — тоже; у других и у

личинок комаров — в брюшке, как у саранчи.

А слышат ли осьминоги?

Наверное, немного слышат, если крикнуть им в самое

ухо. Впрочем, сделать это не просто: снаружи осьминожье

«ухо» найти нелегко. Никаких внешних признаков, которые

указывали бы на его существование, нет. Но если разрежем

хрящевой череп осьминога, внутри найдем два пузырька с

заключенными в них кристалликами извести. Это статоци-

сты — органы слуха и равновесия. Удары звуковых волн —

но только, пожалуй, лишь сильные удары — колеблют

известковые камешки, они касаются чувствительных стенок

пузырька, и животное

воспринимает звук, очевидно, как

неясный гул.

Кристаллики извести сообщают осьминогу также о

положении его тела в пространстве. Осьминоги с вырезанными

статоцистами теряют ориентировку: плавают спиной вниз,

чего в нормальном состоянии они никогда не делают,

вертятся волчком, путают верх и низ бассейна.

У человека и его братьев позвоночных — рыб, лягушек,

змей, птиц и зверей — уши в голове.

Из всех позвоночных, пожалуй, только змеи глухие. Но

герпетологи1 говорят: все тело змеи — ее ухо. (В таком

случае, ухо у нее самое длинное!) Это странное утверждение

означает, что змея «слышит» шаги и колебания почвы всем

своим телом, касающимся земли. У многих черепах уши, как

Зоологи, изучающие змей.

у змей, недоразвиты. Но некоторые из них — из рода тесту-

до—слышат звуки, колеблющиеся с частотой около 110 герц

(110 колебаний в секунду)1. Крокодилы же и ящерицы—до

3—5 тысяч герц.

Птицам доступен диапазон звуков примерно такой же?

как и человеку. Только вот нижняя его граница у них лежит

выше: 40—100 герц. Это значит, что низкие голоса многие

из них не слышат. Бесполезно, например, звать утку басом:

он для нее совсем не звучит. (У домашних уток вообще слух

очень ограниченный: от 300 и немногим больше 8000 герц.)

Поэтому птичницы, даже басовитые, зовут уток и кур

высокими голосами: «Утя-утя!», «Цып-цып-цып!»

И зяблик о басе понятия не имеет. Но попугай и филин

его слышат.

Совы слышат раз в пятьдесят лучше уток и даже лучше

человека. Из птиц только у совы есть ушные раковины —

куски отогнутой кожи вокруг уха, на которых растут особые

твердые перья. Кроме того, звуки «загоняют» в уши и перья,

распушенные веером вокруг глаз совы.

О том, какой тонкий инструмент совиный слух,

рассказывает один биолог, который наблюдал за слепым сычом.

Сыч слышал даже шум тихо сгибаемых пальцев, сокращение

мышц!

У птиц абсолютный слух, который у людей ценится как

редкий музыкальный дар. Разницу лишь в 0,003—0,007

тона попугаи и певчие птицы уже замечают.

Птицы и оглохнув отлично поют! Певец-человек в такой

беде навсегда должен забыть о сцене. (Бетховен, впрочем,

сочинял музыку и глухой.)

Слон — певец неважный, но и он отлично различает

двенадцать чистых тонов. И даже через год после тренировки

на эти тона он узнавал девять из них.