С вечера до полудня
Шрифт:
— Она не знает о вас и Тельме? И об Эвансе? — Доктор Хоффман сочувственно покачала головой. — Мне рассказал Шелтон.
Гордон стиснул кулаки.
— И вы собираетесь сообщить ей об этом?
— Нет, не я. — Доктор ласково смотрела на него сквозь толстые линзы очков. — Вы. Впрочем, я вам не завидую.
— Но ее это ранит!
— Да. — Доктор кивнула. — И разозлит. — Она направилась к холлу между приемной и палатой Лейси. — Оставайтесь поблизости, мистер Сазерленд. Если дела пойдут плохо, вы будете очень
Гордон кивнул в ответ, стараясь сохранять самообладание. Но на сердце у него скребли кошки. Если дела пойдут плохо, он Габриеле не понадобится, а вот она нужна ему больше всего на свете.
В три часа ночи Габриела все так же беспокойно расхаживала по приемной больницы. Вытянувшись в кресле, Гордон наблюдал за ней.
— Иди сюда, солнышко. Попытайся отдохнуть.
Она мимоходом отщипнула пожухлый лист у растущего в кадке фикуса и повернула к двери.
— Я не могу отдыхать. Лейси борется за жизнь.
Прислонившись к дверному косяку, Габриела бросила на Гордона отчаянный взгляд.
— Почему она ничего не говорит мне? Почему не хочет, чтобы сюда приехал ее отец? Она же в нем души не чает.
Настало время снова браться за расследование.
— Ты позвонила Шелтону?
— Нет. — Габриела возобновила свои блуждания по коридору. — Позвоню утром.
— Мне кажется, лучше бы тебе сделать это прямо сейчас. — Гордон уперся локтями в колени и поднял лицо. — Тот тип все еще лежит связанный в доме. Я сломал ему несколько ребер.
— Лейси мучилась там почти девять дней. И будет мучиться еще долго — может быть, всю жизнь. По мне, так он может там валяться, пока веревки не сгниют.
В ее голосе слышалась злость, и Гордон перестал спорить. Он понимал, что в ней говорят эмоции, а не разум.
— Прекрасно. Я позвоню Шелтону сам. Но мне казалось, что тебе хочется засадить того типа в тюрьму. И Берроуза тоже.
— Да, мне очень хочется засадить их в тюрьму. — Габриела отбросила волосы с лица.
— Тогда звони Шелтону.
Она пристально посмотрела на него.
— Я не хочу разговаривать с ним!
Гордон сдался и пошел звонить сам.
Через полчаса доктор Ида Хоффман вышла в приемную. Габриела замерла. Гордон подошел к ней и обнял за талию.
Доктор начала было что-то говорить, но голос ее дрогнул и она замолчала. У Гордона оборвалось сердце: хороших вестей ждать не приходилось.
— Наши лекарства на Лейси не действуют, — все же сказала она. — Мне крайне необходимо знать, как ее лечили раньше. Нет времени экспериментировать, чтобы подобрать нужные лекарства. — Она дотронулась до руки Габриелы. — Вы должны найти ее родителей, Габи. Любым путем. Иначе девочка умрет.
10
Габриела и Гордон сидели у постели Лейси. Ночь близилась к рассвету. В комнате было тихо. Девочка лежала
Габриела перехватила взгляд Гордона поверх головы Лейси. В его глазах застыл немой вопрос. Она взглядом показала, что намерена опять попытаться. Закрыв глаза, она постаралась сконцентрироваться в надежде увидеть хоть что-то, что позволило бы им найти родителей Лейси. Но видения не приходили.
Она слишком устала, слишком эмоционально перенапряглась. Ее охватило чувство беспомощности. Если они так ничего и не выяснят, Лейси умрет. Габриела устало посмотрела на Гордона и пожаловалась:
— Она сопротивляется мне, а я очень слаба сейчас.
Гордон изо всех сил старался скрыть тревогу. Он склонился к девочке.
— Лейси, солнышко, если бы ты была моей дочкой, я бы очень о тебе беспокоился. Тебе не кажется, что твой папа волнуется за тебя?
Глаза малышки затуманились.
— А вы можете сказать это ему?
Габриела осторожно коснулась щеки девочки. Она боялась и думать о том, что, кажется, знает ответ на уже давно мучающий ее вопрос. Неужели она права, подозревая мать Лейси?
— А почему ты не хочешь, чтобы и твоя мама сюда пришла?
Девочка зажмурилась.
— Я плохо себя вела. Она на меня рассердилась.
Габриела погладила волосы девочки.
— Я не хотела быть такой плохой. — Лейси с недетской серьезностью поглядела на Гордона.
— Ну конечно, — отозвался он, бережно сжимая ее руку. В его огромной ладони крошечная ручонка казалась еще меньше. — Но все же Габи права. Твоя мама так обрадуется, увидев тебя, что не станет сердиться.
В дверь постучали. Габриела взглянула на Гордона, тот отворил дверь и выглянул в коридор.
— Заходи, Шелтон, — произнес он, отступая назад.
Сердце Габриелы чуть замедлило свой бешеный ритм. Разумом она, конечно, понимала, что здесь Лейси в безопасности, но все равно не могла успокоиться, пока все до единого участника похищения не окажутся за решеткой.
— Не хочу беспокоить ребенка, — донесся из-за двери голос Шелтона. — Пусть Габи выйдет.
При первом же звуке его голоса Лейси вздрогнула и сжалась. Габриела, обескураженная, склонилась над ней.
— Что такое, малышка?
Лейси не ответила. Взгляд ее был прикован к двери.
И вдруг раздался пронзительный вопль. Указав пальцем на дверь, Лейси начала отчаянно кричать и биться на кровати.
Потрясенная, Габриела попыталась успокоить ее.
— Тсс, все хорошо, не бойся. Это Шелт, мой друг.
Глядя куда-то ничего не видящими, дикими от ужаса глазами, Лейси бешено вырывалась из ее рук.
— Он плохой! Плохой!
Габриела прижала девочку к себе, слыша, как колотится сердце у нее в груди. В голове пронесся обрывок видения, непонятного и устрашающего. Кровь. Ужас. Паника Лейси…