С видом на жизнь. Дилогия
Шрифт:
Я замерла, ожидая, наверное, грома с небес. Здесь не принято разбрасываться клятвами. Каждый, преступивший ее, страдал потом всю жизнь до своей скорой смерти. Как рассказал однажды Зор, слова, сказанные в форме с обращением к Первородному, оставляли пометку на ауре. А переступив через клятву, человек сознательно рвал свою энергетическую оболочку. И это вело к гибели. Поэтому слова Данияра меня испугали.
— Зачем ты это сделал? — прошептала я, глядя ему в глаза.
— Я не знаю, как еще успокоить тебя. Я же вижу, что тебе есть что скрывать, и мое присутствие тебя угнетает.
— С
Он усмехнулся:
— Ну ты даешь! Сама выдала себя с головой. Ну вот скажи: какой ребенок сможет грамотно и точно действовать в ситуации, когда на кону жизнь. Даже если он талантлив, даже, если все годы учился целительству, без опыта он бы растерялся.
— А может у меня опыт богатый? Может, я в деревне лечу всех, кого ни попадя?
— Ты хоть раз видела, как лечат медики?
Я неуверенно пожала плечами. Однажды наша знахарка приходила маме руку сращивать, когда та упала с лестницы. Разница очевидна. Лечением людей занимались маги, а они просто накладывали руки и призывали силу. Нет, лечебные травы использовались, но и они заряжались магией для большего эффекта.
— Вижу, ты осознала то, что сделала, — хмыкнул Данияр. — Ты — не медик, и учила разве что травы. Твои методы действенны при отсутствии магического дара, скорее всего, они совершенствовались из поколения в поколение. Но родители твои — простые крестьяне, да и Зор далек от врачевания.
— И какие выводы ты сделал?
— Да в том и дело, что никаких. И если ты мне не расскажешь, я, кажется, умру от любопытства.
Я задумалась. При наличии клятвы мне мой рассказ ничем не грозит. Если, конечно, умолчать о некоторых нюансах. А вдруг и он что подскажет, Зор ведь помог.
— Хорошо, я расскажу, но только для того, чтобы спасти твою жизнь, — я улыбнулась. — Это уже становится моей привычкой…
Он рассмеялся и внимательно на меня уставился. Захотелось пошалить.
— Я вампир, — выдала я замогильным голосом, — меня укусили тысячу лет назад и с тех пор я хожу по миру маленькой девочкой и пью кровь…
— Ага, — покачал головой Данияр, — пьешь… У своих родителей. Вот, кстати, еще одна странность. Они тебя не ограничивают в свободе…
— Мне уже стыдно, — тихо проговорила я и спрятала лицо в ладонях. — Это мое больное место. Но я же не могу им рассказать правду…
— А мне?
Я набрала полную грудь воздуха, будто собираясь нырнуть, и выпалила:
— Я не из этого мира. Там нет магии. И мне, действительно, не восемь лет… Ну… Конечно, психически и психологически. И я помню, что со мной было до моего рождения здесь…
Наступила тишина. Долгая. Прерывать ее не хотелось. Я встала и вышла во двор. Пусть уж сам все обдумает. Делать было нечего, я побродила по лесу и насобирала ягод, подобных нашей малине. А когда вернулась, Данияр крепко спал. "Вот и ладно, — подумалось мне, — пойду домой".
В следующие дни поговорить нам больше не удавалось. Зор завалил работой и меня, и Данияра, дабы тот разрабатывал мышцы. Повязки мы ему уже сняли, я вытащила нитки, которыми зашивала раны, шрамы, конечно, были, но со временем они станут незаметными. Зор
— Веточка, пойдем, погуляем, — заявил орк однажды сразу после моего появления в домике Зора.
— Соблазнять не будешь? — отшутилась я.
Он рассмеялся:
— Подрасти сначала, а там посмотрим! Ну что, идем, — он протянул руку, заграбастал мою маленькую ладошку и потащил меня в лес.
— У, серый волк, отпусти малое дитя, — проворчала я.
Данияр взглянул на меня с интересом и вдруг совершенно серьезно сказал:
— А ведь ты права. Я, действительно, серый волк. Вряд ли ты знала, значит, это какая-то шутка, принятая у тебя на родине, — он замолчал, дожидаясь оценки своей сообразительности.
— Вообще-то не шутка, а сказка. У нас волк — частый герой сказок. В одних он злой, в других — верный товарищ. А в каком смысле ты серый волк? Ты же орк, а не оборотень.
— Вот дурочка, — он потрепал меня по распущенным волосам, — мое племя называется Дом серых волков. Мы, обычно, не говорим название рода никому, плохая примета, но я хочу, чтобы ты знала.
— Зачем? — искренне недоумевала я.
— Я не знаю. Ты меня спасла. Хотелось бы и мне помочь тебе в чем-нибудь, ведь проблем у тебя, так я понял, выше крыши. Но сейчас не могу, паломничество по странам нельзя прерывать, иначе племя останется без вожака. Да и тебе надо подрасти. А вот вырастешь, приезжай к нам, в степь. Я буду очень рад тебя видеть.
Следующим утром он ушел. Ушел, едва взошло солнце, не попрощавшись со мной. И домик Зора опустел. Я сидела, тупо уставившись в учебники, и скучала.
Глава 6
Давно Алекс так не хохотал, как над доставленным ему только что историческим трудом некоего горожанина Мавея Труссо. По сути это было журналистское расследование, выражаясь языком другого мира. Назывался опус "Как Черный Алекс стал Темным Алексом". Правда, в целях конспирации везде в тексте стояли лишь первые буквы прозвища ЧА и ТА. Этот переписываемый от руки труд Алексу доставил один из шпионов.
Монарху понравилась идея произведения. После той пиар компании, которую он развернул в последние лет пять, ему, действительно, удалось поправить свой имидж. Пусть не до конца отбелить, но искоренить тот ужас, который испытывали простые горожане перед его именем. Алекс еще раз развернул работу Мавея и начал перечитывать полюбившиеся ему места, помечая их и карябая пером свои пояснения.
"Прозвище Ч. досталось ЧА не сразу, — говорилось в рукописи. — И совсем не из-за черного цвета одежды, которую он любит носить. Я хочу лишь обратить внимание на некоторые события, этому способствовавшие. Не кажется ли странным, что при дворе не осталось никого, кто бы присутствовал при появлении ЧА как во дворце, так и в свете. Нет и тех, кто слышал слова покойного короля до признания ЧА своим сыном. Зато есть свидетельства, что, появившись в лаборатории, ЧА сжег все, что там находилось, в том числе и королевского мага".