С. А. Есенин в воспоминаниях современников. Том 2.
Шрифт:
2 Брак Есенина и А. Дункан был заключен 2 мая 1922 г.
3 Есенин и А. Дункан вылетели из Москвы в Кенигсберг 10 мая 1922 г. и вернулись в Москву 3 августа 1923 г.
4 Речь идет об инциденте в берлинском Доме искусств 12 мая 1922 г. Когда Есенин и Дункан появились в зале, то часть публики решила приветствовать их пением «Интернационала». В ответ на это какой-то хроникер из крайне правой эмигрантской газеты «Руль» стал шикать, некоторые из присутствовавших его поддержали. «Лицом к лицу, как на очной ставке, столкнулись два полюса русской мысли, два мироощущения, два мира, — рассказывал об этом случае один из журналистов. — Широко открытыми, недоумевающими и негодующими глазами смотрела гениальная актриса на непонятное зрелище, развернувшееся перед ней, и горячо вступился за революционную Россию ее вдохновенный певец, любимый и верный сын» (газ. «Накануне».
5 В автобиографии, написанной в Берлине 14 мая 1922 г., Есенин писал: «В РКП я никогда не состоял, потому что чувствую себя гораздо левее» (V, 221). В духе подобных имажинистских эпатажей выдержана, по сути дела, вся автобиография.
Из Москвы на гастроли в Кисловодск А. Дункан выехала 14 августа 1923 г., через 11 дней после возвращения из-за рубежа. 20 августа Есенин писал ей: «Дорогая Изадора! Я очень занят книжными делами, приехать не могу. Часто вспоминаю тебя со всей моей благодарностью тебе. С Пречистенки я съехал сперва к Колобову, сейчас переезжаю на другую квартиру, которую покупаем вместе с Мариенгофом. Дела мои блестящи. Очень многого не ожидал» (VI, 138).
Г. А. БЕНИСЛАВСКАЯ
ВОСПОМИНАНИЯ О ЕСЕНИНЕ
Галина Артуровна Бениславская (1897–1926) — журналистка, литературный работник.
Об истории жизни Г. А. Бениславской рассказывает ее близкая знакомая Я. М. Козловская: «Галинина мать — грузинка, отец — обрусевший француз, Карьер. Так как мать психически заболела, то ее сестра Нина Поликарповна Зубова (по фамилии первого мужа), врач по профессии, решила взять Галю к себе и удочерить. Ее муж, тоже врач, Артур Казимирович Бениславский стал приемным отцом Гали. Он ее очень полюбил и окружил вниманием и заботой. С Галей я дружила с четвертого класса гимназии и до ее смерти. Под моим влиянием и влиянием моих родителей (они старые большевики) Галя в мае 1917 года вступила в партию. Окончив в 1917 году гимназию и стремясь к самостоятельности (с приемными родителями у нее возникли политические разногласия), она уехала в Харьков и поступила там на естественный факультет университета. Вскоре Харьков заняли белые. Галя мечтала выбраться из города и направилась в сторону расположения советских войск. Белые ее арестовали, и ее спас случай. Когда Галю привели в штаб белых, она совершенно неожиданно встретила там своего приемного отца Бениславского. Он сказал, что это его дочь, и ее тут же освободили. Позже она попросила Бениславского помочь ей перебраться через линию фронта. И хотя он не разделял ее взглядов, в нем победила любовь к приемной дочери, и он выдал ей удостоверение сестры милосердия Добровольческой армии. С этим удостоверением она добралась до наших войск, и тут ее арестовали наши. Подозрения вызвало удостоверение сестры милосердия. Из беды ее выручил мой отец, на которого она сослалась. Он дал телеграмму, в которой сообщал, что она член партии и преданный революции человек. Приехав в Москву, она стала работать в Чрезвычайной комиссии, у Крыленко. Ее рекомендовал ему мой отец. Галя там работала с 1919 по 1923 годы. В 1923 году она перешла на работу в газету „Беднота“, где я была ответственным секретарем редакции. В „Бедноте“ Галя работала до конца своей жизни» (журн. «Литературная Грузия». Тбилиси, 1969, N 5–6, с. 187–189).
В Москве Г. А. Бениславская часто бывала на литературных вечерах и концертах. На одном из таких вечеров она услышала выступление Есенина, которое произвело на нее большое впечатление. В конце 1920 года в кафе «Стойло Пегаса» состоялось их личное знакомство. Вскоре Г. А. Бениславская вошла в круг близких ему людей. После возвращения из зарубежной поездки и разрыва с А. Дункан Есенин жил у нее, в Брюсовском переулке, здесь же жили и его сестры — Катя и Шура. Летом 1925 года перед женитьбой на С. А. Толстой Есенин порвал отношения с Г. А. Бениславской. Она тяжело переживала это, лечилась от нервного расстройства, на время уезжала из Москвы. Не было ее здесь и во время похорон поэта. В декабре 1926 года она покончила с собой на могиле Есенина, оставив записку: «3 декабря 1926 года. Самоубилась здесь, хотя и знаю, что после этого еще больше собак будут вешать на Есенина… Но и ему, и мне это все равно. В этой могиле для меня все самое дорогое…» (РЛ, 1970, N 3, с. 171).
Г. А. Бениславская была знакома с Есениным на протяжении пяти лет, но действительно заметное место в его жизни, в жизни его семьи она занимала в 1924-м и первой половине 1925 г. «Галя милая! — писал ей Есенин 15 апреля 1924 г. — Повторяю Вам, что Вы очень и очень мне дороги. Да и сами Вы знаете, что без Вашего участия в моей судьбе было бы очень много плачевного» (VI, 143). В этот период она активно занималась литературными делами Есенина. Он доверял ей вести переговоры с редакциями, заключать договора на издания. Письма Есенина к Г. А. Бениславской полны
Во всех письмах Есенина к Г. А. Бениславской ощутима та дистанция, ближе которой он не допускал ее к своим делам, к своему творчеству. Литературные советы, которые она нередко давала, он, как правило, оставлял без внимания. А в одном из писем в связи с ее замечаниями о «неотделанности» формы «Поэмы о 36» резко заметил: «Не говорите мне необдуманных слов, что я перестал отделывать стихи. Вовсе нет. Наоборот, я сейчас к форме стал еще более требователен. Только я пришел к простоте…» (VI, 167). Г. А. Бениславская чувствовала, что Есенин далеко не во всем готов был следовать ее советам. «Вы ведь теперь глухим стали, — писала, например, она Есенину 6 апреля 1924 г., — никого по-настоящему не видите, не чувствуете. Не доходит до Вас. Поэтому говорить с Вами очень трудно (говорить, а не разговаривать). Вы все слушаете неслышащими ушами; слушаете, а я вижу, чувствую, что Вам хочется скорее кончить разговор» (РЛ, 1970, N 3, с. 181).
В своих отношениях с Есениным она претендовала не просто на роль друга, но на роль друга единственного. А для Есенина личная и творческая независимость была одной из высочайших ценностей, он ее всегда отстаивал. Безусловная самоотверженность Г. А. Бениславской, ее безоглядная преданность и любовь к Есенину порой превращались в свою противоположность. И определенный интерес ее воспоминаний отчасти в том и состоит, что с их помощью лучше и полнее можно представить себе ту обстановку, в которой немалое время пришлось жить поэту, тот остракизм, которому были подвергнуты все его друзья и знакомые.
Эти взгляды Г. А. Бениславской нашли отражение в том предельном субъективизме, с которым она пишет, по сути дела, о всех знакомых. Она уделяет много места рассказам о том, как самые разные лица из окружения Есенина пытались всяческими способами разрушить их отношения, оторвать Есенина от нее. Она обвиняет в этом и имажинистов, и П. В. Орешина с А. А. Ганиным, и Н. А. Клюева, и А. М. Сахарова, и даже сестру поэта Екатерину Александровну. Болезненная субъективность Г. А. Бениславской наложила значительный отпечаток на то, в каком свете предстают перед нами в ее воспоминаниях А. К. Воронский, Н. А. Клюев, А. Дункан, И. Вардин и другие лица. Это, разумеется, должно постоянно учитываться при обращении к ее воспоминаниям.
Воспоминания были написаны в 1926 году. Судя по пометам на рукописи, Г. А. Бениславская поначалу намеревалась построить их не в хронологическом порядке, а написать нечто вроде отдельных картин из жизни Есенина. Потом она отказалась от этого замысла и попыталась придать воспоминаниям хронологическую последовательность, приписала страницы о выступлениях Есенина в консерватории и Политехническом музее, о первых встречах с ним. Но работу над воспоминаниями она не завершила. Отдельные страницы находятся вне связи с текстом, встречаются пропуски и несогласованные между собой отрывочные записи.
Воспоминания Г. А. Бениславской часто цитируются в работах о Есенине (наиболее широко — Хроника, 1, 2), но самостоятельно опубликованы они не были. Печатаются с сокращениями по рукописи (ЦГАЛИ).
1 Этот вечер состоялся 4 ноября 1920 г.
2 Из стихотворения «Хулиган».
3 Первая строка «Сорокоуста».
4 Об этом вечере см. также в воспоминаниях М. Д. Ройзмана.
5 Почему Есенин относил свой литературный дебют именно к 10 декабря 1913 г., не установлено. Первое известное в настоящее время выступление Есенина в печати относится к январю 1914 г., когда в детском журнале «Мирок» было опубликовано его стихотворение «Береза». Известно, что Есенин предпринимал попытки печататься и до этого. Так, в письме к Г. А. Панфилову, которое условно датируется сентябрем — октябрем 1913 г., он писал: «Я все дожидался, чтобы послать тебе вырезку из газеты со своим стихотворением, но оказывается, это еще немного продолжится. Пришлю после» (VI, 44). О каких публикациях идет речь в данном случае, также точно сказать нельзя. Приблизительно в это время в большевистской газете «Наш путь» (М., 1913, 30 августа) появились два стихотворения «В эту ночь» и «Уйти бы…», которые были подписаны инициалами «А. Т.». Поскольку одна из строф первого стихотворения очень близка к строфе бесспорно принадлежащего Есенину стихотворения «С добрым утром!», было высказано предположение о принадлежности поэту и этих двух стихотворений (см. IV, 308). Вполне вероятно, что были и еще какие-то попытки Есенина выступить в печати в конце 1913 г., но они пока не установлены.