С.О.Н.

Перонн Екатерина

«И…»

Если бы мы разговаривали вживую, я бы обязательно сделала драматическую паузу.

«Поль…»

Подругу я, конечно же, сбила с толку.

«Какой Поль?»

«Маргаритин жених…»

Лена продолжает пребывать в решительном недоумении. Я ее понимаю, я в нем тоже пребываю последние восемь часов.

«А

он-то что натворил?» – успевает вставить подруга, пока я печатаю подробное описание проблемы.

«В общем, это он. ОН приходил ко мне во сне после аварии.»

Устало вздыхаю. Подруга молчит минуты две. Она, наверное, решила, что я неизлечима и опасна для окружающих.

«Ты серьезно?» – наконец спрашивает она. Я даже представляю, как замирают ее пальцы над тактильным экраном телефона.

«К сожалению, да!» – подтверждаю я свое окончательное падение в бездну. И как моя относительно размеренная жизнь могла так быстро пойти в тартарары?

«Красивый?»

Ну, что у меня за подружка? Я рассказываю ей о своем помешательстве, а она интересуется такими избитыми деталями. Я невольно улыбаюсь.

«Как и во сне…»

А самое главное, что Он существует!

То ли действие валерьяны закончилось, то ли истерику я двумя душами не смыла, но Ее Величество Паника радостно принимает меня в свои горячие объятия. Жуткие кошмары в итоге хотели показать конкретного, невыдуманного человека. Зачем?

Телефон несмело вибрирует в руке.

– Лена?

– Алиса!

Я так рада слышать ее голос, что подпрыгиваю от внезапной легкости. Естественно, при этом умудряюсь зацепиться лодыжкой за основание пуфика и падаю вместе с мебелью, уронив на пол мобильный.

К-К-Комбо.

Сейчас наверняка зазвонит стационарный телефон, и работник отеля потребует освободить комнату.

– Алис, ты тут? – разговаривает трубка. Я протягиваю руку и ловлю разгоряченный пластик.

– Упала, – грустно констатирую я факт своей неуклюжести.

Ленка смеется. Она очень мягкий, веселый и открытый человек. От ее заразительной радости мне становится чуточку легче.

– Ну и как ты умудрилась так вляпаться?

Прикусываю губу.

– Лучше расскажи что-нибудь про себя? Как там Сева поживает?

Я действительно не хочу разговаривать об этом. Поль. Мой кошмарный сон из бездны забытых воспоминаний, внезапно ставший явью.

– Сева лучше всех. Вчера притащил мне в общежитие мандарины. Пришлось притворяться больной. Пары-то я прогуляла.

Моя подруга уже на первом курсе университета. Она, в отличие от меня, не пропускала школьный год.

Ленка говорит быстро. Да, новостей много, но ей так хочется обсудить мою ситуацию, что она пытается

покончить с ними как можно скорей.

Беру со стола свой альбом. Зачем-то открываю незаконченный самолетный набросок. (Затем, наверное, чтобы больше не смотреть в глаза нарисованного излишне детально Поля). Морда дракона чем-то напоминает пухлого купидона: ту самую статую из сна. Вздрагиваю и перелистываю страницу.

– А потом мама звонила и сказала, чтобы я приехала на выходные. И Севу тоже пригласила. Ты же помнишь мою тетю Аню? У нее день рождения. Придется туда пилить два часа на автобусе.

Если бы Лена была писательницей, то она, несомненно, издавала бы запутанные семейные романы. С ней и ее родственниками всегда что-то происходит, даже ей самой трудно уследить за этим, куда уж ее друзьям. Я решительно не помню никакой тети Ани.

Все еще листаю свой альбом. Страницы, исчерканные карандашами, приоткрывают завесу над темным миром моей души. Девушка с красными розами вместо глаз. Подводная река с разбитой шлюпкой на одном из берегов. Ангел и демон, спорящие над головой молодой женщины в длинном платье. Детские фантазии, подкрепленные желанием изобразить что-то еще, кроме Ангела с золотыми глазами, естественно.

– И еще у меня есть хорошая новость, – продолжает Ленка. – Если ты в итоге уедешь в Париж учиться, то у меня есть возможность тоже перевестись туда! Мне сегодня дядя Егор (помнишь, который с козлиной бородкой?) рассказал, как подать документы. Только нужно будет экзамен на французский язык сдавать, так что придется тебе меня подтянуть.

Дядю Егора я тоже не помню.

– Эм-м-м? Как?

В моем голосе столько сожаления, что Лена замолкает.

– Я не буду здесь учиться, – упавшим голосом нарушаю я тишину.

– Может, все-таки расскажешь, что случилось? – Ленка беспокоится, и мне становится стыдно. За себя. За свои сны. За всю свою никчемную жизнь.

– Когда Марго представила нам Поля, то я его сразу же узнала, – тихо шепчу я трубке. – Грохнулась в обморок прямо в ресторане.

– О нет! – моя подруга, видимо, не знает – плакать ей или смеяться. Мне не хочется утрировать. И жаловаться тоже не хочется.

– Да, да! Прямо в этом шикарном ресторане с толпой официантов! Как они еще полицию не вызвали за нарушение порядка?

Ленка смеется. Я тоже. Истерически, конечно, и это взрывает легкие. Но как же хорошо иногда дать волю своему сумасшествию. Хотя бы на несколько секунд.

– В общем, он существует. В реальной жизни, не только в моих кошмарах. Думаешь, у меня крыша совсем улетела?

Пальцы автоматически замирают, когда, листая страницы, натыкаются на еще один портрет Поля. Я ведь и рисовать стала только ради того, чтобы перенести его лицо из кошмарного сна на бумагу. Чтобы рассматривать его днем, а не только в сумеречных видениях ночи. Чтобы зацепиться за каждую деталь его внешности и ни в коем случае не забыть его лица, если когда-нибудь он перестанет мне сниться.