S.W.A.L.K.E.R. Звезды над Зоной (сборник)
Шрифт:
– Что вы хотите? – наконец прервал меня клерк.
– Я надеюсь, ваше начальство на связи и слышит меня…
– Да.
– В таком случае – первое требование. Немедленно отзовите своих орлов, которые, должно быть, уже шерстят в порту звездолет с двумя старушками. Бабушки ничего не знают, вчера они видели меня впервые в жизни. А вот если вы вспугнете их и они улетят без меня, то я огорчусь настолько, что запал сработает немедленно. Я не такой дурак, чтобы для отхода с планеты использовать заранее подготовленных людей. Это был бы для вас прямой выход на меня. Потом, когда старушки отвезут меня, куда я попрошу, можете
– Понятно. Люди отозваны, – произнес клерк.
Это уже была победа. Раз идут на уступки, значит, боятся.
– Ну а теперь я хочу попасть в ваши хранилища.
– Зачем? – с искренним удивлением воскликнул клерк. – Шестьдесят тонн мелкой монеты… что вы собираетесь с ними делать?
– Меня интересуют другие хранилища, где собраны редкие ювелирные изделия.
– У нас таких нет.
– Есть.
– Во всяком случае, мне ничего о них не известно, так что отвести вас туда я не смогу.
– Вот этот другой разговор! Свяжите-ка меня со своим начальством напрямую, а вам пусть сообщат, как следует открывать настоящее хранилище. Мы пойдем туда вместе. Полагаю, вы увидите немало интересного, о чем прежде вам не было известно.
Клерк некоторое время молчал, видимо выслушивая указания, затем, коротко кивнув, достал из ящика стола аудиоклипсу, протянул мне и коротко сказал:
– Идемте.
Я прицепил клипсу к мочке уха, и мы отправились вглубь служебных помещений. За одной из дверей обнаружился лифт. Здание банка было двухэтажным, и лифт, как нетрудно догадаться, вез в подвальные помещения. Если верить кнопкам, спускаться можно было на четыре этажа, но служащий, внимательно выслушав недоступные мне указания, прикрыл панель ладонью и быстро набрал довольно сложную комбинацию кнопок, в которую входили не только номера этажей, но и аварийная остановка кабины и даже вызов лифтера. Кабина дрогнула и быстро пошла вниз.
Вид у моего провожатого был самый несчастный. Сейчас он явно действовал за пределами своей компетенции, а это значило, что в самом ближайшем будущем его ожидает резкое изменение в должности: либо повышение, либо, что более вероятно, столь же резкое понижение, вплоть до могильного уровня. Оно и понятно: кто станет повышать в должности сотрудника ограбленного банка? Впрочем, клерка было не жаль, он свой выбор сделал, когда поступал на работу в этот банк. Хочешь служить при деньгах и иметь непропорционально большой оклад, будь готов к неприятностям такого рода. В нормальных банках могильный уровень не предусмотрен, но такие мелочи мне не интересны.
Лифт спускался долго, не на четыре, и не на четырнадцать этажей, а гораздо глубже. Такое убежище выдержало бы не только взрыв вакуумной бомбы, но и ядерный заряд средней мощности. Я отсчитывал в уме секунды и хвалил себя за предусмотрительность. Так или иначе, но буровая установка хранилище вскроет и распылит.
Лифт остановился, двери бесшумно разошлись. Под потолком немедленно загорелись ряды ламп.
Здесь не было никаких сейфов с хитрыми запорами, никакой брони и прочей банковской ерунды. Изначально предполагалось, что тот, кто проникнет сюда, справится с любыми запорами. Ясно же, что кодовый замок в лифте сработал лишь потому, что хозяин позволил ему сработать.
Передо мной стояли ряды витрин, а в них были разложены старинные украшения. Венцы, короны и диадемы, орденские
Несколько секунд я молча любовался великолепным зрелищем, затем клипса в моем ухе ожила, и мужской голос спросил:
– И как вы собираетесь вывозить все это?
– Никак, – спокойно ответил я. – Здесь десятки тысяч предметов, и каждый стоит целое состояние. Я никогда не был слишком жаден; зачем мне десять тысяч состояний? Последнее время я и так слишком много таскал тяжести. Мешок с мелкой монетой я оставлю вам на память, а себе возьму десять или двенадцать килограммов бесценных сокровищ. По-моему, звучит хорошо.
– Вы умный человек, Мартин. Мне жаль будет вас убивать, хотя и придется.
– О-о!.. – уважительно протянул я. – Ваши специалисты не зря едят хлеб. Однако должен вас разочаровать: имя Мартин давно отработано, никаких выходов на меня сегодняшнего нет. Кстати, вы ведь тоже не представились.
– Жозеф Культя, к вашим услугам. Можете называть меня просто Жозеф. Вам не долго осталось пользоваться этой привилегией. А имя Мартин нравится мне больше, чем Генрих, под которым вы гуляете сейчас.
– Скажите, Жозеф, что бы вы посоветовали мне взять отсюда?
– Вы совершенно очаровательный хам, Мартин. В свою очередь тоже должен вас разочаровать: самые лучшие предметы, а вернее, самые любимые, находятся не в хранилище, а у меня дома. Было бы странно иметь красивые вещи и не иметь возможности ими любоваться.
– Разумно… Но, думаю, на мою долю здесь тоже кое-что осталось. Скажем, это колье – прелесть, правда? Наверное, оно принадлежало прекраснейшей из женщин, и будет несправедливо, если оно останется пылиться здесь.
– Сейчас посмотрю по каталогу… Древняя вещь, эпоха Галактической Раздробленности. Ожерелье царицы Халиды. Царица была отвратительна, как жаба, и страстно любила сапфиры и красивых юношей. Умерла в возрасте восьмидесяти лет в объятиях очередного любовника. Ну как, берете?
– Да, неприятная история. Зато благодаря ей цена ожерелья значительно вырастает. Беру, – я взвесил на руке сумку, куда отбирал понравившиеся предметы, и заключил: – Пожалуй, хватит. Тут уже больше десяти килограммов.
– Берите еще, не стесняйтесь, – радушно предложил преступный король. – В конце концов, это ненадолго, и вскоре все экспонаты вернутся на свои места.
– Блажен, кто верует. Хотя… я отбирал почти исключительно женские украшения. Для полноты коллекции надо бы что-то типично мужское. Как вам эта звезда?
– О, это замечательная вещь! Орден «Светозарного сияния». Изготовлен на одной из варварских планет по приказу местного тирана Баогрлиц… нет, имя мне не выговорить. Всего было сделано три ордена, и всеми тиран наградил себя самого. Потом тирана свергли, и он не то сам утонул, не то был утоплен в сточной канаве. Ордена долго переходили из рук в руки, пока два из них не оказались в коллекции некоего богача по имени Урмис, а третий был выставлен на аукционе ювелирных раритетов. Мой дед хотел купить его, вполне официально, но Урмис задрал цену так высоко, что пришлось отступиться.