Сабля Цесаревича
Шрифт:
— Но… — начал глава школы, однако почему-то замолчал.
А Леша был не смущен ни в малой мере. Помолчав пару секунд и поняв, что директор вопросов задавать не станет, он заговорил снова:
— Теперь, когда мы все выяснили, разрешите, мы с моим другом уйдем? Думаю, его присутствие на уроках сегодня не столь необходимо?
Григорян лишь кивнул. Выражение изумления не покидало его лица.
— Пойдем, Павел, — произнес Алексей вставая.
Пожарский встал, тоже не отрывая удивленного взгляда от своего друга. А тот
— Позвольте от себя и от имени моего отца выразить сочувствие вам в вашем горе и вашему многострадальному народу. И вот еще что…
Леша опять на секунду примолк, а затем продолжил:
— С сожалением должен сообщить, что господин Зайчик вас обманул.
Директор вздрогнул, но смолчал и на этот раз.
— Он не станет ни перед кем хлопотать о вашем деле, — с печалью продолжал мальчик. — По некоторым причинам ему это невыгодно.
Лицо Григоряна исказилось от боли.
— Но надеюсь… нет, я уверен, что с Арсеном все будет благополучно.
Мальчик широко и искренне улыбнулся ошеломленному педагогу, поклонился и они с Пашей вышли из директорского кабинета.
На улице Павел, не удержавшись, тронул Алексея за плечо и ощутил под тканью ветровки крепкие плотные мышцы.
— Ты… ты правда настоящий? — произнес он тихо.
Его друг весело рассмеялся.
— Ах ты Фома неверный! Да настоящий, настоящий, никакой не воображаемый друг. Персты вложить не хочешь?..
После этих непонятных слов, посерьезнев, Алексей добавил:
— Рано еще, не время.
И тут же снова стал веселым мальчишкой:
— Паш, а поехали в парк, на аттракционах кататься? Я там не был никогда…
Предложение показалось Павлу идеальным — именно после всего случившегося забыться на лихих аттракционах было самое то.
— Поехали! — с энтузиазмом согласился он.
Они поймали на ходу маршрутку и поспешно загрузились ее. Павел заметил, что Леша не очень понимает, как тут себя вести и что делать. Понимающе кивнув в душе, Паша расплатился с водителем и усадил друга на место.
Парк встретил их шелестом желтеющей листвы и приятным легким ветерком. А еще — множеством людей, гулявшим по дорожкам, по большей части с детьми всех возрастов. Отовсюду слышался смех, веселая болтовня и отчаянные требования купить билет «еще на одну, самую последнюю карусель». А когда Павел с Лешей немного углубились в парк, к этим звукам прибавились еще и истошные визги подростков и взрослых, катавшихся на разных экстремальных аттракционах. Алексей по-прежнему выглядел очень заинтересованным, и Паша решил сделать так, чтобы визит в этот парк произвел на его друга самое сильное впечатление, какое только возможно.
Правда, у кассы выяснилось, что денег у Пожарского хватит только на какой-нибудь один взрослый аттракцион. Может быть, у Леши было с собой больше, но он молчал, и Павел решил для начала выбрать что-нибудь самое-самое. Вот только что? Мальчик
— Два билета на «Свободное падение», пожалуйста, — попросил Паша кассиршу, когда подошла их очередь, и с загадочным видом повернулся к своему другу. — Если ты не был в таких парках, то этого еще точно никогда не испытывал!
С этими словами он потащил Алексея к «башне», решив ничего не отвечать ему, если он начнет спрашивать, что это за аттракцион. Леша, впрочем, молчал — он по-прежнему много смотрел по сторонам, разглядывал людей и другие аттракционы и улыбался своей обычной мечтательной улыбкой.
Очередь на «Свободное падение» продвигалась быстро, и вскоре мальчики уже сидели в соседних креслах, крепко вцепившись в удерживающие их «хомуты». А еще через секунду их кресла взмыли в небо и на несколько мгновений застыли в самой верхней точке.
— А-а-а-а-а-а! — как всегда, не смог удержаться от крика Павел. Во время первого взлета на высоту двадцатиэтажного дома ему никогда не удавалось рассмотреть ничего вокруг — все его сознание заполняло одно-единственное невероятное ощущение. Следующие «прыжки» вверх воспринимались уже чуть менее остро — можно было не только вопить от восторга, но и любоваться открывшимся видом на весь парк, Невку и дома на ее берегах.
— Ну как тебе? — принялся Паша расспрашивать своего товарища, когда их кресла остановились внизу, а «хомуты» поднялись вверх. — То ощущение, которое было в самой верхней точке, до того, как начинаешь падать — это самая настоящая невесомость! Ничего подобного ты нигде больше на Земле не испытаешь — только в космосе! Еще, говорят, во сне такое бывает, когда тела совсем не чувствуешь, но такого мне не снилось.
— Да, я понял, — улыбнулся Алексей. — Интересное развлечение…
Он не выглядел особо ошарашенным, и у Павла даже закралось подозрение, что его друг когда-то все-таки катался на подобных аттракционах и чувство свободного парения ему знакомо. Вот только зачем ему было обманывать? Разве что просто из вежливости — он ведь видел, что Паша очень хочет доставить ему удовольствие?
— А вон та конструкция всегда медленно вращается или тоже сейчас разгонится? — спросил вдруг Леша, указывая на колесо обозрения.
— Это — всегда медленно. Хочешь туда? — предложил Пожарский, вспомнив, что билеты на колесо стоят дешевле, чем на экстремальные аттракционы — денег на него должно было хватить.
После такой эмоциональной встряски спокойное величественное колесо обозрения казалось оптимальным вариантом. Он уселись в кабинке друг напротив друга и стали плавно подниматься.