Сабля Чингизидов
Шрифт:
Тогда ему прокрутили видеозапись сессии областного собрания, где областной прокурор приводит его в качестве примера самоочищения рядов органов надзора. После просмотра Крижановский покурил следовательского «Мальборо», выпил с ним коньяка и снова отказался подписывать показания на босса. Факт взятки доказать так и не удалось, тем более что он действительно взяток, во всяком случае по этому делу, не брал, да и компания по очищению рядов пошла на убыль, и дело до суда не дошло. Его освободили и уволили из прокуратуры с волчьим билетом. Несколько месяцев он перебивался в родном городе случайными заработками,
– Значит, своих не сдаешь? – одобрительно констатировал мужчина. – Знаешь меня?
– Знаю. – Крижановский хорошо помнил собеседника по оперативным сводкам. Это был один из самых известных и удачливых цеховиков, тесно связанный с криминальным миром.
– Большие дела начинаем, Андрей Николаевич. А грамотных, надежных людей нет. Вот Павел Федорович тебя рекомендует. За верность свою пострадал, не скурвился, друзей своих не сдал. Это дорогого стоит. А мне как раз нужен верный человек. Нужна профессиональная служба безопасности. Ты этим и займешься. Вот билет до Москвы, вот ключи от квартиры и от машины, вот деньги на первое время. Завтра после обеда жду тебя в моем офисе. Павел Федорович тебя проинструктирует.
За прошедшее с тех пор время Андрей Николаевич сменил несколько работодателей. В основном по причине внезапной смерти последних. Климат в России крайне тяжел для успешных бизнесменов, и смертность среди этой категории граждан была чрезвычайно высокой. В последнее время Андрей Николаевич все чаще задумывался о том, чтобы отойти от дел и обосноваться в стране, свободной от климатических сюрпризов, так прискорбно влияющих на здоровье. Дело, предложенное Корнем, предоставляло ему прекрасный шанс разом разрешить все финансовые проблемы расставания с родиной.
В понедельник вечером в каюту к Крижановскому зашел Рустик:
– Братва мается, Крыжень, – доложил он вместо приветствия. – Просятся на берег.
– Ты что, Мула, больной на всю голову? Какой берег? Нас никто не должен видеть. Никто, слышишь?
– Да я понимаю, а что делать?
– Ну, мне тебя, что ли, учить? Возьми самого активного и устрой ему гестапо. Остальные успокоятся.
Мула потоптался и вздохнул.
– Нельзя, Крыжень, гестапо. Мы ж не на земле. Ребята мне не нравятся, базарят о чем-то в кубрике, а я захожу – молчат.
– Бойцы твои, Мула, тебе за них и отвечать.
– Да разве ж вы дали своих взять? Впопыхах кого ни попадя нахватали. Чисто «Остров сокровищ».
Крижановский удивленно взглянул на Рустика. Он что же, «Остров сокровищ» читал?
– Ладно, что ты предлагаешь? Только учти, на берег не пущу.
– Не надо на берег, дорогой. Надо банный день здесь устроить. Вот смотри. – И Рустик сунул Крыжню местную газету с подчеркнутым объявлением:
«Интимные услуги. Обслуживаем банкеты, пикники, вечеринки, все типы мальчишников. Доставка в любую точку ЮБК на берегу и на море».
– Видишь, «и на море». Значит, могут и на яхту привезти, – убеждал босса Мула.
Крыжень задумался:
– Ладно, пусть спускают пар из всех своих кингстонов. Закажи завтра на вечер. Но это под твою личную ответственность, чтоб не перепились и девок не обижали.
Мула не знал, что такое кингстоны, но прекрасно понял, что имел в виду Крыжень. Он вышел из капитанской каюты и поспешил поделиться радостной новостью с братвой.
Во вторник после обеда на яхте царило приподнятое, почти праздничное настроение. Эмилия с интересом наблюдала из своего иллюминатора, как веселые молодые люди перегружали на яхту провизию и неимоверное количество ящиков со спиртным с подошедшего катера. Было очевидно, что команда готовится к какому-то торжеству. Боцман с сигаретой стоял в стороне у борта, хмуро наблюдая за этой суетой. В двадцать ноль пять к яхте пришвартовался большой катер с двумя мощными подвесными «ямахами». На катере кроме рулевого находились восемь молодых женщин в пляжных костюмах.
– Скорую половую помощь вызывали? – закричал рулевой с катера.
– А че лечите? – захохотали на яхте.
– Импотенцию! Принимай конец!
Рулевой приладил к поручням яхты лесенку с катера и начал передавать девушек по счету.
– Первая пошла, – весело кричал он, подсаживая пассажирку левой рукой, а правой шлепая ее снизу по аппетитной заднице. Веселые жрицы любви со смехом прыгали на руки принимавших их яхтсменов.
– Эй, кто старшой здесь?
– Я старшой, – ответил Рустик.
– Рассчитаемся?
– Вот, возьми деньги. Здесь за всех на шесть часов, как договаривались.
– Я их забираю ровно в два. У них еще заказ на ночь. Девчата, все слышали? Чтобы в два часа все были готовы как штык, ждали у борта. Без опозданий, – предупредил рулевой работниц ночной смены. – Катер другой придет. От Тариэла. Не забудьте. Ленка, ты за старшую. Если что, звони. Ну все, приятных вам ощущений.
– А ты че сачкуешь? – веселились на яхте. – Полезай сюда, девятым будешь. Ишь, какой румяный красавчик.
– У вас на меня средств не хватит. Придется вашу калошу продавать, – смеялся в ответ рулевой. – Так что вы уж сами, друг с дружкой как-нибудь. Кучу денег сэкономите. Ну все, пока, в два часа без опозданий, – напомнил торговец живым товаром, отваливая от борта.
В течение четырех часов яхта жалостно стонала от яростного веселья ее обитателей и гостей. В какой-то момент Эмилии даже стало страшно. Она еще никогда не наблюдала вблизи такого накала человеческих страстей. Однако ближе к полуночи веселье стало стихать. Видимо, солидные запасы спиртного, завезенные после обеда, сделали свое дело. Прямо напротив каюты Эмилии, у борта, две девушки с катера остановились покурить. Они находились от нее не дальше метра, и Эмилия робко постучала в иллюминатор.
– Да дайте покурить-то хоть, козлы липучие. – Одна из девушек с досадой швырнула окурок за борт.
Эмилия забарабанила изо всех сил.
– Ну что ж вам неймется-то? Ой, Танька, гляди, это ж девчонка. Они что же, ее заперли, что ли?
Бойкая Танька подскочила к иллюминатору и ловко открутила крепежные винты.
– Ты кто, вроде не из наших?
– Нет. Девочки, помогите мне отсюда выбраться. Я заперта в каюте.
– А ты откуда, от Бека, что ли?
– Да, от Бека, – с готовностью подтвердила Эмилия.