Сабля Чингизидов
Шрифт:
– Ну конечно, если баронесс продавщицами ставить, то торговать можно. Нет уж, вы как все. С простым человеческим контингентом поработайте.
– Да я только и делаю, что с простым контингентом работаю, – залилась смехом Катя. – Меня уже этот простой контингент достал.
– А меня, Алексей, вы еще не забыли? – вынырнул навстречу Розуму Андрей Степанович Сазонов.
– Да уж, тебя забудешь, – пробасил генерал, – ты десять раз о себе напомнишь.
Тут к русской сборной подошли молодые. Аркадий был в парадной белой
– Счастливый ты, Аркашка, – обратился к жениху генерал, – тебе мундир разрешили надеть. А меня в этот фартук обрядили, как пингвина.
– Ну что же вы генерала мучаете? – засмеялась Эмилия. – Завтра ко мне, генерал, прошу в мундире.
Панин, сопровождавший молодых, поздоровался с Розумом:
– Не пропустите девятичасовых новостей, вон у той стены телевизор стоит, – у противоположной стены отсвечивал экраном громадный домашний кинотеатр, – там интересные новости из России будут передавать.
– Что за новости? – заинтересовался Арсанов.
– Посмотрите, посмотрите. Вам, генерал, тоже будет интересно.
– Роман, представь меня наконец графу, – вмешался в разговор Сазонов.
– Депутат Госдумы Сазонов Андрей Степанович, – без всякого энтузиазма исполнил генерал свои представительские обязанности.
– Доктор искусствоведения, – добавил Сазонов, – так что мы с вами, граф, в некотором роде коллеги. Я столько слышал о вашей коллекции…
Панин холодно кивнул депутату.
– Еще я слышал, вы приобрели знаменитую саблю Чингизидов?
– Ничего я не приобретал, господин Сазонов. – Холодные глаза Панина излучали такой мороз, что казалось, будто депутат вот-вот покроется инеем. – Вещь вернулась законным владельцам, в семью Каратаевых.
– Ну да, я в курсе дела. Но наследников много, – тут депутат широким жестом обвел присутствующих, – а владелец сабли вы. – Сазонов улыбнулся всепонимающей улыбкой.
– Я не являюсь, как вы изволили выразиться, владельцем. Мне Каратаевы доверили семейные ценности как хранителю.
– Странно, почему же они ее в России хранить не захотели?
– Потому что в России, господин депутат, к сожалению, слишком много развелось мерзавцев. – От Панина повеяло прямо-таки могильным холодом. – Говорят, что это жулье завелось даже среди депутатов Государственной думы. Поэтому каратаевские наследники решили, что Россия для сокровища пока не лучшее место. Пока, – подчеркнул Панин. – Надеюсь, я удовлетворил ваше любопытство, господин депутат?
– О да, вполне, – любезно заверил Сазонов. Андрея Степановича смутить было невозможно. – Рад был познакомиться, граф.
Панин проследовал за молодыми, даже не посмотрев в его сторону.
Около девяти Розум с Леной, семейство Арсановых и Сазонов подтянулись поближе к телевизору.
– Как ваша фирма, Алексей? – подошел депутат
– А вы уже с «Ратником» не работаете?
– Ой, да бросьте вы эти намеки, подполковник. Я никогда ни с «Ратником», ни с кем-либо из их сотрудников не работал. Ну знал кого-то там из них. Даже фамилии вспомнить не могу. Вы тоже, между прочим, многих там знали.
– Да, странно. А Шургин показывает, что у вас были довольно тесные контакты.
– Клевета. Ну что вы, Алексей, верите этому оборотню? Вы знаете, – проникновенно зашептал Сазонов, – скольким могущественным людям я мешаю? Они еще и не такого, как Шургин, наймут, только бы меня свалить. Я им вот где. – И Сазонов провел ладонью по горлу.
– Странно, а я думал, вы в основном помогаете могущественным людям, а не мешаете, – усмехнулся Розум.
– Это действительно так. Помогаю. Я мирный человек и со всеми стараюсь быть в хороших отношениях. И помогаю по мере сил. Но я никогда не делал и не сделаю ничего противозаконного. А у нас в России, вы же знаете, вот и граф тут жаловался, правовое сознание на нуле. Дня не проходит, чтобы меня не просили помочь обойти закон. Приходится отказывать. Ну и становишься человеку врагом. Публика нецивилизованная, кругом ведь сплошные уголовники.
– Да, такому идейному борцу с беззаконием, как вы, в России трудно, – посочувствовал Розум депутату.
– Не любите вы меня, Алексей, ой не любите. И напрасно. Вы даже не подозреваете, какого преданного друга вашей семьи вы имеете в моем лице.
– Подозреваю, Андрей Степанович. – Розум был сегодня настроен на веселый лад. – Я давно уже вас подозреваю.
– Кстати, Алексей, – депутат предпочел не замечать иронии Розума, – вы слышали, что нашлись новые каратаевские родственники в Уфе?
– Oни предпочитают общаться через адвокатов. Так что мой юрист больше в курсе дела, чем я. – Розум весело смотрел на Андрея Степановича.
– Вы думаете, они самозванцы?
– Дети лейтенанта Шмидта. Обычные жулики.
– Но у них, по-моему, есть документы, подтверждающие их родство с Сергеем Каратаевым.
– Я ничего об этом не знаю.
– Так вы не знаете? Ну что вы! Их прабабка Ефросинья Листратова была на фронте сестрой милосердия в полку, которым командовал Сергей. И молодые люди полюбили друг друга.
– Да? Ну и что эта Дуся, небось родила Сергею Каратаеву сына? – Глаза Розума откровенно смеялись.
– Какая Дуся? – не понял депутат. – Фрося, Ефросинья Листратова. И не сына, а дочь.
– А я думал, Дуся. Дуся Пупкина. – И Розум, уже не сдерживаясь, расхохотался. – Извините, Андрей Степанович, навеяло.
Сазонов недоуменно смотрел на Розума.
– Напрасно вы к этому так легкомысленно относитесь, Алексей Викторович. Ее правнуки имеют такие же права на каратаевское наследство, как и Лена с Лидочкой.