Сабля, птица и девица
Шрифт:
— Допустим, ты привел кобылу. Что ты сделаешь, чтобы Элефант не сломал ей спину? Или плевать? Но если кобыла сломается, жеребец тебе спасибо не скажет.
— Стойло Элефанта закрыто спереди на три толстых бруса. Их надо вынуть, чтобы завести кобылу. Это я, наверное, и сам осилю. Но потом один из них надо поднять и положить на верхние перекладины стойла. Тут нужно два сильных человека. Ты сильный?
— Обижаешь.
— Меня поднимешь?
Вольф присел, обхватил Ласку за ноги и поднял его, посадив себе на
— Как, не тяжело?
Вольф присел три раза, поставил Ласку и встал.
— Нисколько.
— В два раза больше, значит, поднимешь?
— Подниму, а зачем?
— Чтобы Элефант оперся на этот брус и не сломал спину Толстушке.
— Ты как будто тут самый умный. Думаешь, французы бы сами не догадались просто опору коню поставить?
— Опору бы они поставили, а как бы они объяснили коню, что на нее опереться надо, а не сбросить?
— Он вроде умный.
— До тех пор, пока кобылу не унюхает. Я молюсь, чтобы он прямой совет послушал, потому что сам не сообразит и намеков не поймет. А силой его в позицию устанавливать — только злить.
— Допустим, мы дошли по плану до этого места. Им еще сколько-то времени надо будет, чтобы начать и кончить. Что, если обходчик заметит, что одной кобылы нет?
— Поднимет тревогу. Стража побежит проверять у ворот, у стен, в других конюшнях. Последнее место, куда они придут с поисками, это конюшня Элефанта. Там ворота закрыты не на замок, но на засов снаружи, лошадь засов не отодвинет.
— Если все-таки придут?
— Да и пускай. Элефант с Толстушкой успеют начать, а не дать им кончить никто не полезет. Заодно стражники набегаются, устанут и только рады будут, что кобылу нашли. Сами ее обратно отведут, а я подожду. Потом ускачем, как отойдут.
— Так они же не совсем тупые. Догадаются, что тут без человеческого участия не обошлось. Как мы потом Элефанта вытащим?
— Сразу. Ворота и стойла будут открыты. Как он начнет, я могу уходить. Как кончит, я ему свистну, он пробежит и прыгнет через стену. Надо только найти место, где ее перепрыгнуть легче всего, я ему помашу оттуда.
— Боевые кони не прыгучие.
— Этот прыгучий, — улыбнулся Ласка, — Нутром чую, он такой прыгучий, что свет не видывал. Колетт же говорила, что его отец заборы и речки перепрыгивал.
— Хорошо. Но не надейся, что никто не заметит. Тут уже точно увидят, что конь сбежал.
— Оно мне и надо. Пусть увидят, что он сбежал сам по себе, без всадника. Просто через ограду и в лес. Если коня увели воры, тогда начальник конюшни пошлет гонцов во все края. Но, если конь просто убежал, то на следующее утро вся королевская рать просто пойдет в лес его ловить. Со следопытами, с ищейками, с открытыми мешками овса и с течными кобылами.
— До границы все-таки далеко. Могут и догнать.
— Надо поговорить с Колетт. Она местная, вдруг что-то подскажет.
—
— Ага, — кивнул Вольф.
— Тогда что вам надо от меня?
— Надо как-то провести коня до границы владений короля и немного дальше.
— Насколько дальше?
— А хоть ко двору императора Карла, — развеселился Вольф.
— В Гент?
— В какой еще Гент?
— Двор императора Карла в Генте, во Фландрии. От Парижа примерно неделя пути.
— Точно? Какой еще Гент?
— Император родился в Генте и прожил там половину жизни. Раньше там правила Маргарита Австрийская, родная тетка императора, а сейчас Мария Австрийская, его сестра. Нидерланды всегда приносили в казну много денег, а еще оттуда рукой подать до Парижа, близко до Лондона и почта из Испании доходит быстрее, чем до Вены. Император очень много времени проводит в Генте.
— Откуда ты столько знаешь?
— В Париже много говорят о высокой политике. В этом феврале, совсем недавно, пошел слух, что Гент собрался перебежать под скипетр нашего короля. Император сильно обиделся, пришел туда с армией и примерно наказал горожан. Судебный процесс до сих пор идет.
— Процесс идет, значит, в Генте сидят высокопоставленные представители императора, если не он сам?
— Как-то так.
— И император злится на короля Франциска из-за принадлежности Гента?
— Наверное.
— То есть, если мы сможем передать коня в Гент, то французам его не отдадут точно. Из вредности.
— Стоит ожидать. Ты понимаешь, что я за этих ваших немцев не поручусь. А за испанцев тем более.
— Сможешь устроить, чтобы мы перегнали коня в Гент?
— Смогу. Уже выбрали, которого?
— Уговорили одного жеребца сбежать по доброй воле, — Вольф не стал рассказывать подробнее, что за конь, потому что женщины в конях все равно не разбираются, даже ведьмы.
— Уговорили? Молодцы, — Колетт по той же причине не стала выспрашивать подробности, — Значит, сдадите коня в Генте, а что дальше? Самое-то главное, я с этого что буду иметь?
— Ласка возьмет бумагу, что коня приняли честь по чести, и поедет с ней в Вену. А я останусь, тебе службу отслужу. Можем еще раз у короля что-нибудь украсть.
— Странный ты. То этому парню помогаешь, то со мной легко соглашаешься.
— Я вор. Я не пашу в поле, не горблю спину в мастерской, не служу королям и князьям. Я хочу веселых приключений, звонкой монеты и красивых женщин. И воровать не гроши у крестьян, а редкости у королей. С Лаской весело, с тобой тоже не соскучишься. Потом, я ведь не клянусь страшными клятвами. Всегда могу уйти, если надоест.