Сад искусителя
Шрифт:
— Вот это едва различимое «почти» все меняет, не так ли?
— Например?
Слуга пришел сразу с креслом, установил его напротив хозяина дворца, склонился в поклоне, предлагая гостю устраиваться поудобнее. Тот не сразу согласился, наблюдая, как второй андроид несет для него столик, а третий — поднос с вином и бокалом. Но даже когда они удалились, а Змей занял свое место, Люцифер не сразу отозвался.
— И что не так с этим самым «почти»? — поторопил с ответом бывший пленник Матери.
Люцифер пожал плечами, продолжив пялиться в камин, отчего показалось, на этом разговор и завершится, но спустя несколько минут он все-таки сказал:
— У меня был брат… О, нет, речь не об очередном принце — у меня был родной брат, мой близнец — Веспер1, долгое время бывший старше на целую ночь… Я промучил маму Аврору2 до самого утра, родившись слабым
Наш мир славился своими садами4, и одержимая поисками некого волшебного дерева императрица Ашера решила его захватить. Царь Астрей5, наш с Веспером отец, слишком долго успешно сопротивлялся чужому войску, надеясь прогнать захватчиков, вот только этим привел Ашеру в бешенство. Она лично возглавила армию и за несколько дней добралась до столицы, взяв ту в плотное теневое кольцо, хотя могла сразу войти и объявить свою волю проигравшим. Захваченные управители других городов рассказали ей, что у царя два сына, и в непрерывно звучащем с небес ультиматуме значилось: если Астрей признает поражение и покается, ему обещали легкую смерть; его жену сошлют, но оставят в живых; одного ребенка Ашера убьет, второго возьмет в заложники и увезет в свой мир. Конечно, отец не мог принять ее условия, однако мать, чтобы сохранить нас с братом, решила иначе. Мужа она убила, когда пришла якобы попрощаться, а потом отправилась за нами. Не знаю, откуда взялось заклинание, должное объединить мою душу с душой Веспера, но оно явно сработало не как надо, и вместо моего здорового, умного, сильного прекрасного брата выжил слабый никчемный я, оставшийся все таким же болезным, как и до ритуала. Для матери все закончилось печально — объединение наших душ забрало всю ее жизненную силу, и она умерла раньше, чем поняла, что натворила.
Наутро Ашера, не получив никакого ответа, взяла город, но удовлетворения от мести не получила. Ее люди исцелили меня, потому что я все еще представлял для них ценность как заложник. Но сотворенное мамой Авророй вскоре проявилось даром видеть чужие души и умением взаимодействовать с ними, и этот талант показался императрице Ашере слишком ценным, настолько, что из заложника я превратился в принца, с полагающимися оному привилегиями, правами и регалиями. И все же, несмотря на юный возраст, в котором меня привезли в столицу, служить престолу я не собирался. Вечно спорил с наставниками и даже с самой императрицей, дрался с другими принцами, нарушал не только правила хорошего тона, но и законы. И единственным, кто мог на меня хоть как-то повлиять, и к кому я хоть сколько-нибудь хорошо относился, был Михаэль, все остальные меня ненавидели. Однако Ашера все это терпела, отчего я постоянно задавался вопросом: неужели мой дар настолько для нее ценен? Столетия он не давал мне покоя, пока однажды она не отдала мне на воспитание вредного синеглазого мальчишку, и пришло понимание.
Люцифер щелкнул пальцами, призывая в правую руку огонь, и на запястье стали заметны черные линии, идущие вверх по руке.
— Адам походил на меня — к его душе тоже приклеилась еще одна, правда, небольшими кусочками. Он этого не замечал, никто этого не замечал, только Ашера откуда-то знала, что они там есть. Может, выяснила в свое время, что за заклинание использовала мама Аврора, только применила не в полную силу, отчего чужая душа прилипла к Адаму лишь кусочками, а сама Ашера отделалась персональным небытием вместо смерти; может, еще чего случилось. Не так уж и важно на самом деле. Но мальчишка так сильно напоминал меня самого, что я пообещал о нем позаботиться, ради Веспера, ради своих родителей. Точно не ради Ашеры. Это было несложно, даже когда я узнал о существовании девчонки, с дырками в душе. Понятно, откуда дырки. Чтобы исключить вероятность, когда ее душа притянет осколки и, возможно, навредит мальчишке, пришлось взрастить в Михаэле ненависть к его воспитаннице. Чужие эмоции поддавались мне легко, но он отчего-то стал исключением и все не убивал девчонку, как бы сильно я на него не давил. Я был уверен, что еще немного, и он сдастся, но игра тянулась так долго, что мальчик и девочка успели вырасти. Не просто вырасти — мальчишка умудрился влюбиться по уши в свою погибель.
Мелкий паршивец хитрил и осторожничал — никто не заметил и не узнал. Я и сам догадался случайно, заметив однажды, как он на нее смотрит, думая, что никто его не видит… Ни толпы великолепных поклонниц, ни триумфальные победы в тяжелых
Получилось с точностью до наоборот. Мальчишка лишь сильнее влюбился в девчонку и решил ее выкрасть, спрятав где-то, куда наши поисковые заклинания не могли добраться. А еще отомстить Михаэлю, который убить не убивал, но изводил всячески. И что интересно, у него бы получилось — Адам вырос очень сильным, сильнее меня, сильнее всех принцев вместе взятых. Пришлось вмешаться…
Люцифер погасил пламя и развел руками. Змей не спешил задавать уточняющие вопросы. Казалось, сейчас вновь повиснет тягучая пауза, но брат горько усмехнулся и продолжил свои откровения:
— Не то, чтобы я сожалею… Я из тех идиотов, что никогда ни о чем не жалеют, но… Если и должен был кто-то умереть, почему не я один?
— Ну, — протянул Змей и загадочно улыбнулся, — пока никто и не умер, — получив в ответ ставший вдруг осмысленным взгляд Люцифера, впервые за весь разговор.
Осмысленным и заинтересованным.
Жаль, запись на этом обрывалась.
1. Веспер — у римлян название вечерней звезды (планета Венера) (у греков — Геспер), в мифологии брат Люцифера (у греков — Эосфор или Фосфор), утренней звезды.
2. Аврора — древнеримская богиня зари (у греков — Эос).
3. Эскулап — древнеримский бог медицины (у греков — Асклепий).
4. Здесь подразумеваются сады Гесперид (Геспериды — персонажи древнегреческой мифологии, нимфы, хранительницы золотых яблок, дарующих вечную молодость).
5. Астрей — в древнегреческой мифологии божество звездного неба, муж Эос, отец Геспера и Фосфора.
Глава 20
Тогда и сейчас. Принц, принцесса и все-все-все
Он мог бы любоваться на нее вечно — на девочку, которую все здесь звали принцессой Евой, а он — Лилит, и тайное это знание как будто увеличивало его шансы на успех. Жаль, приходилось притворяться, потому что за его наставником влачилась дурная слава, и шлейф ее задевал и Адама тоже, а он так не хотел навредить Лили. Его Лили, которая однажды не испугалась и вернулась, чтобы спасти ему жизнь.
Тогда сука Ашера умудрилась запудрить Адаму мозги, а потом и вовсе разделила их, раздав разным наставникам. Много нового обрушилось на него, заставляя забыть печаль о погибшем отце и заботы о раненой и не до конца исцелившейся Лилит. Поначалу Адама пугал Люцифер: его манера разговаривать с другими принцами или гвардейцами, носившими чужой герб на нашивках; его способности управлять эмоциями людей, когда не всегда было понятно — вспылил человек, или это подстроили; его умение видеть и взаимодействовать с душами; да, в общем, он весь. Затем пришло понимание, что наставник так пытается защитить его, а насчет управления эмоциями можно не волноваться — у Адама иммунитет из-за похожих способностей. Вскоре Люциферу удалось завоевать его доверие, и он стал вроде старшего брата, на которого всегда можно положиться. И жизнь завертелась, закрутилась. Учеба, выходы в свет, визиты на окраины. Нет, Адам не использовал слово, когда подавлял мятежи, но магическая сила его была столь велика, что в последнее время бунтовщики сами разбегались, узнав, кого отправили их усмирять. И все шло лучше некуда, пока этой весной он не столкнулся взглядом с принцессой Евой и понял, что отвести уже не сможет.
С того дня он стал искать встречи с ней, но так, чтобы никто не понял, что та произошла намеренно, не заметил, что он смотрит на нее, как он на нее смотрит, как силится отвести взгляд и не может. И длилось это долго, и могло бы продлиться еще дольше, если бы однажды Люцифер не заметил и не захотел прекратить. План наставника был прост: показать Адаму, что Ева неполноценна — у нее дырки в душе, чтобы ему стало противно, и он перестал ей симпатизировать. Но Адам и так все видел, а главное, знал, что дыры эти появились, когда она пришла спасти его — несносного мальчишку, мешающего ей жить, ибо по-другому привлечь ее внимание у него тогда просто не получалось, как сейчас не выходило отвести взгляд. Его Лилит…