Сад искусителя
Шрифт:
Тогда Эль в первый и последний раз не сдержался, прошел к Адаму и отвесил тому пощечину.
— Не смей! Слышишь? Никогда не смей применять слово к Лилит!
— Там был змей, — едва сдерживая плач, ответил мальчик.
Эль обернулся и увидел шмыгнувшего в траве ужика, близко к яблоку, за которым, видимо, и собиралась подойти Лилит, когда ее прогнали. Получалось, мальчик, что так легко сходился с другими детьми, на конкретной девочке ломался, не зная, как себя вести.
— Ладно. Главное, больше так не делай! А теперь забирай слово обратно!
— Я не умею, — признался Адам и разревелся.
Пришлось
— Лилит! — воскликнул он и шагнул к ней. — Милая, слезай оттуда, — и протянул руки, чтобы поймать.
— Лили нет, — ответила девочка. — Ее прогнали, и она ушла.
— А ты тогда кто? — удивился Эль.
— Ева.
— Ева? Сама придумала?
— Где-то услышала, — малышка пожала худенькими плечиками и спрыгнула на руки Элю.
— Ясно, — он прижал ее к себе и погладил по голове. — Хорошее имя — Ева. Но если Лилит вдруг вернется, я буду рад.
Она кивнула и шмыгнула носом, но разреветься не разревелась.
С того дня дети вели себя как кошка с собакой, и сколько их ни наказывай за постоянные драки, сколько ни проводи воспитательные беседы, лучше не становилось. И тогда от отчаяния он сглупил, решив обратиться за помощью к Ашере — в конце концов, она была матерью и умела обращаться с детьми получше него. Главное, не рассказывать, откуда они на самом деле взялись, и все будет хорошо. А еще показать приманку в виде священного древа, успевшего заметно подрасти, только руки никак не доходили пересадить.
Время не всегда лечит, но порой сглаживает углы. Жена не обрадовалась, когда увидела его в своих новых владениях, однако прогонять не спешила, хотя могла бы попытаться — имперская армия внушала впечатление даже ему. Эль не пытался обеспечить себе аудиенцию, пусть переживание за Адама и Лилит терзали остатки души не хуже клыков лиль. Вот только он знал, что терпение непременно будет вознаграждено, а малыши пусть пока ругаются — недолго этому безобразию осталось.
Так и случилось. Любопытство, сгубившее кошку, привело к нему Ашеру. В один прекрасный день она подсела к нему за столик, когда он завтракал, и долго сверлила взглядом, не решаясь задать вопрос.
— Прекрасно выглядишь, — вытирая губы, сказал Эль.
— Ты, на удивление, тоже, — нахмурилась она. — Яд не подействовал?
— Почему же? — он расстегнул верхние пуговички и отодвинул ворот рубашки, открывая черный узор, впившийся в кожу неминуемой смертью, причем не только тела, но и души, особенно если опустить теории и их подтверждение рыжим незнакомцем.
— Хочешь, чтобы мы тебя очистили?
— О, Совет служит теперь тебе?
Ах, этот ее взгляд, когда она понимала, что проболталась! Он успел забыть, как любил его. Как любил все в ней: каждую черточку, каждое движение, каждый вздох… Не стоило тогда увлекаться и погружаться в былое чувство, но оно так сильно манило иллюзией жизни! Как саму Ашеру приманила возможность посмотреть на священное древо, успевшее вымахать, пока Эль пребывал в Империи.
— Поверить не могу, что из всех нас получилось именно у тебя! — воскликнула жена и с гордостью посмотрела на него. Наверное, в тот момент она тоже поддалась соблазну и вспомнила, как хорошо им когда-то было вдвоем. Иначе зачем ей желать потом ему спасения ценой
— Так ты шлялся по погибающим мирам, желая приблизить смерть, но в итоге подобрал в одном из них двух ребятишек и выбрал жизнь? — резюмировала Ашера его нескладный, но казавшийся правдивым рассказ, ведь и такой период в его странствиях имелся.
— Вроде того. Решил добавить немного смысла в ее остаток, — Эль пожал плечами и потрепал по голове жавшегося к нему Адама. — Не в последнюю очередь из-за того, что вот он похож на меня.
Малыш и впрямь был его мелкой копией, отчего напрашивались выводы, что Адама Эль, скорее всего, нагулял на стороне, а Лилит, теперь представлявшуюся всем Евой, взял, дабы скрыть сей факт. Судя по недоверчивой ухмылке на лице Ашеры, она примерно так и подумала, что только играло ему на руку.
— Девочка, получается, до кучи?
— Ну да. Из разных племен, видимо, потому и ссорятся постоянно. Ума не приложу, что с ними делать!
— Так ведь и придется тебе помогать! — в этот раз улыбка вышла искренней, да и намерение чувствовалось благое.
Несколько месяцев они прожили почти счастливой семьей, и даже Ева-Лилит преобразилась, перестав прятаться и плакать втихаря. Они почти не ругались с Адамом, много времени проводившего с Ашерой, будто не ровня ему требовалась на самом деле, а мама. Но Эля все настолько устраивало, что он начал задумываться: а не провести ли ему серию экспериментов, чтобы подтвердить или опровергнуть теорию об изменении души под действием яда лиль. Благо он давно переселился с детьми в домик в более живом, чем Цийон, мире, зато лабораторию оставил на прежнем месте. Единственной загвоздкой было то, что Ашера могла в любое время захотеть проверить дерево, которое сама же запретила пересаживать, боясь, что на новом месте оно может не прижиться.
За размышлениями о том, как бы так все организовать, чтобы жена не заподозрила, Эль и проморгал момент, когда дети устали от игр в послушание и занялись привычными перебранками. Мама Адаму вовсе не требовалась, он всего лишь пытался так привлечь внимание Эля, вызвав ответную ревность. Ева на Ашеру плевать хотела, как истинный звереныш, не доверяя никому, ни к кому не привязываясь, чем путала все наивные планы мальчишки. А то, что девочка научилась не обращать внимания на его шпильки, неимоверно его раздражало, отчего в ход пошли сначала толчки и тычки, затем и мелкие заклинания. Ну а чего? Не слово же, которое запретили. Только и Ева оказалась не так проста, как думалось всем поначалу, и очередной огненный всполох, призванный подпалить ей волосы, встретила наращенной на голове броней. Потом отрастила на руках острые коготки и бросилась на обидчика.
Кинувшийся их разнимать Эль не сразу обратил внимание на черную броню, больше присущую лилу, и когти лиль — его больше занимала необходимость разлепить дерущийся комок, встряхнуть и велеть прекратить, не сорвавшись при этом на слово. Потом заметил, конечно, ведь Ева не спешила все это убирать, и ужаснулся, увидев на щеке Адама черную царапину. Но мальчик как ни в чем не бывало стер кровь рукавом и пригрозил девочке:
— Ты еще у меня получишь!
— Можно подумать, сейчас я получала! — фыркнула та и дернулась было вперед, чтобы продолжить драку, но Эль снова встряхнул обоих, уже молча, ибо онемел, наблюдая, как ранка на щеке затягивается сама собой, не оставляя обязательного черного узора, не снимаемого ни одной магией. У мальчика был иммунитет к яду.