Сад искусителя
Шрифт:
Вполне себе позитивные выводы омрачал тот факт, что Ашера тоже все это видела…
Он ждал разговора на повышенных тонах, а она пришла с теневым мечом на изготовку. Тем самым теневым мечом, который Эль создал для нее, чтобы защитить от нападения лиль. Впрочем, проткнули его призванным копьем, пригвоздив к стволу священного древа, тем самым расставив приоритеты: Ашера хотела восстановить цийонские рощи, но истребить монстров, убивших ее детей, куда больше, причем куда больше, чем когда-то он сам. И призрачное счастье последних дней сыграло с ним злую шутку, потому что Эль не посмел закрыться, посчитав гнев жены праведным, и это была
Второй ошибкой стал запрет Еве-Лилит, не позволивший той отбить мальчика.
Третьей и самой фатальной оказалось слово, призванное остановить озвученный Ашерой приговор: девочку сжечь, из мальчика извлечь душу, очистить ту и влить обратно в Эля. Нет, он не видел, как душа Лилит разбивается на множество осколков из-за двух таких противоречивых непреложных приказа. Ашера сама пришла рассказать и показать расцветший на ее плече черный узор, похожий на тот, что красовался на его теле. Она подробно расписала, как четыре смертельных осколка достались Адаму: в глаза, в сердце и в руку, которой мальчик пытался закрыться.
Вот и выходило, что он и впрямь истребил всех обитателей Цийона: и монстров с их потомками, и людей. Только к нему самому смерть отчего-то не торопилась, видимо, из-за священного дерева, делящегося с Элем своей жизненной энергией, будто оно знало причину, по которой ему стоило прожить чуть дольше, чем хотелось…
Лилит очнулась в больничной палате, приподнялась на локтях и, борясь с дурнотой и слабостью, попыталась осмотреться. Получалось плохо, и глаза резал вспыхнувший вслед за ее пробуждением свет. На край кровати кто-то подсел и, притянув ее к себе, забормотал успокоительную чушь. По голосу узнала Адама, а потому успокоилась, расслабилась, уткнулась ему в плечо и почти задремала, если бы не навязчивый «голос разума», начавший вдруг причитать: «Ой-ой-ой! Ой-ой-ой!» Не без усилия она отстранилась и, приподняв голову, истошно завопила — там, откуда когда-то сияли синевой так бесившие ее глаза Адама, на нее уставились два слепых бельма.
— Не надо, Лилит, не кричи, пожалуйста. Оно только выглядит так ужасно.
— Но ты же, — шмыгнув носом, промямлила она, борясь с подступившими слезами, — ты…
— Я не ослеп, честно. Тебя вот отлично вижу, — в доказательство он стер слезинку с ее щеки, и движение не походило на сделанное на ощупь. — Иммунитет, помнишь?
— Но зачем?
— Прости, я просто не мог позволить твоей душе снова разлететься по мирам. Такой вот эгоист. Как обычно.
— А что потом? Что будет потом, когда ты используешь последний осколок?!
Адам вздохнул:
— К сожалению, он не последний.
Вот оно что! Вот зачем Адам ездил к Люциферу в город! У того как-то оказался четвертый осколок, и мальчишка хотел выменять недостающую часть ее мозаичной души.
— Но как Люцифер его получил?
— Рассказать тебе сказку о яблоках, которые никто не травил, но из-за которых рухнула целая империя?
Лилит нахмурилась. Она предпочла бы информацию прямо в лоб, без метафор и экскурсов в прошлое, тем более заранее понимала, что его «сказка» — одна из тех историй, в которых все плохо заканчивается.
— Ну так? — поторопил ее с ответом Адам. — Рассказывать?
— Да, — она кивнула и, уткнувшись обратно ему в плечо, пробурчала: — Расскажи мне эту хренову сказку.
1. ACCESS DENIED — (с англ.) доступ не разрешен.
Глава 19
Тогда.
Ржавое солнце пробилось через полупрозрачные шторы и остановило свой взгляд на лице Михаэля, заставляя его недовольно зажмуриться. Попытка отвернуться в другую сторону закончилась выпадением из кресла и окончательным пробуждением. А еще созерцанием грязного паркета, хранящего на себе отпечатки множества сапог — Змей не сидел без дела, опрашивая всех, кто попадался ему под руку. Зачем только? Ведь, судя по всему, именно Михаэль рассказал то, что действительно требовалось. Иначе какой смысл усыплять его после? Еще эта глупая шутка с признанием в убийстве детишек. Ага-ага, как тут не поверить? Это ведь кто-то другой сидел в полуразрушенной тюрьме, прикованный на теневую цепь к странному дереву. Но, судя по тону, он и впрямь нашел убийцу…
— А обещал не мстить, — Михаэль раздосадовано качнул головой.
Внезапно пришло осознание, что чего-то не хватает. Он машинально зашарил руками по мундиру, замечая отсутствующие регалии принца. Змей забрал как сувенир на память? Просто больше никак иначе он не сможет оные использовать — все регалии настраиваются на носителя, чужаку система не позволит применить их. Но с получением новых придется помучаться, хотя если это цель, то слишком мелкая. Похищенный огненный меч в кипящей столице мог бы натворить бед…
— Меч!
Взгляд заметался по кабинету, но вовремя заметил пропажу, аккуратно приставленную рукояткой к одному из шкафов, упиравшуюся погасшим лезвием в пол.
— Еще немного, и я решу, что он просто слишком сильно беспокоился о моем здоровье, потому и заставил выспаться.
Стоило поднять меч и вернуть в призванные ножны, как дверка шкафа отворилась, приглашая за нее заглянуть. Внутри стояли кристаллы с записями допросов, проводимых в кабинете, внизу на постаментах хранителей имелись надписи с именами и датами. Михаэль почти возмутился такому попранию тайны следствия, но заметил среди надписей — «Его Высочество Люцифер, Принц Утренней зари». Значит, брат вовсе не ждал своей очереди, попивая вино у себя во дворце. Или Змей работал не по составленному им же списку.
Не колеблясь, Михаэль взял кристалл и прошел с ним к рабочей панели, оказавшейся, по счастью, не заблокированной. Нет, не по счастью — Змей рассчитывал, что он посмотрит эту запись. И как бы ни хотелось не идти на поводу у этого пройдохи, версию Люцифера надо было узнать, чтобы понять, чего тот может натворить. А он натворит — в этом Михаэль почти не сомневался. Потому уверенно нажал пальцем на кнопку «Да», когда на мониторе высветился вопрос: «Желаете посмотреть эту запись?»
Брат в простой рубашке и брюках сидел в кресле у камина. Рядом на столике стоял бокал красного вина, к которому то ли еще не притронулись, то ли уже. По крайней мере, взгляд блестел скорее болезнью, чем опьянением. Подошедшему к нему со спины Змею, видимо, показалось так же.
— Если бесконечно долго можно смотреть на огонь, почему твои мысли о том, что все конечно?
— Потому что пламя — прекрасное тому доказательство? — Люцифер обернулся, по лицу скользнула кривая усмешка, призванная скрыть несвойственную ему печаль. — Очередь, наконец, добралась до меня?
— Решил сделать для тебя исключение.
— Прекрасно! — брат щелкнул пальцами, призывая слугу-андроида, чтобы тот принес еще одно кресло. — Пьете?
Змей кивнул, но тут же добавил:
— А еще ем, дышу и всячески функционирую, как обычный человек. Ну, или почти обычный.