Сад между мирами II: Потерянные сердца
Шрифт:
– Мистер Грин – ваш отец? Простите меня, я не знала. Крайне неудобная ситуация вышла.
– О нет, никаких неудобств нет. Он умер и часть его вещей хранится здесь. Все никак от них не избавлюсь.
После короткого диалога владелец разрешил забрать Майе машинку себе. Иначе, как он выразился, он все равно бы отдал ее кому-нибудь. Майя была невероятно счастлива. Настолько, несколько может быть счастлив ребенок, которому сообщают о смерти
Она взяла выходной и отправилась домой. Впервые за несколько месяцев девушка была посреди дня дома. Одна. И не боялась этого.
Майя немного передохнула, приняв ванну. Затем разместила “Olivetti” у себя на кухне. Заглатывая бутерброд, купленный по дороге, продолжила писать. По мере развития истории, оживилась и ее собственная жизнь. Только вот совсем не так, как она себе это представляла.
Глава четвертая
Книга
Настоящий художник никогда не видит мир таким, какой он есть, иначе это был бы не художник.
Оскар Уайльд
30 июня, Воскресенье
Блок Айленд. Городок Нью-Шорхэм
Эми сидела на пирсе, в круглой деревянной беседке и наблюдала за тем, как от глади воды отражались и сверкали солнечные лучи. Сама вода здесь отличалась необычными изумрудными оттенками. Она переводила взгляд то на волны, то на горизонт. Где-то рядом играли дети, вдали проплывал корабль с туристами. Нынче куча народу съезжается сюда.
Эми достает из холщовой сумки палетку, кисти разных размеров, тюбики с красками, расставляет треногу с чистым холстом и собирается что-нибудь нарисовать. Она смешивает голубой и зеленый цвета и кистью наносит контуры горизонта.
Эми любила в своих картинках выделять главный объект, который будет передавать весь смысл задумки. Его можно заметить не сразу, но когда зритель отыщет его – картинка приобретет для него совершенно иной смысл. И его жизнь не будет прежней.
А может быть и нет. Может, это всего лишь воображение Эми. Все творцы хотят, чтобы их творения хоть как-то меняли жизни других людей.
На этот раз взгляд юной художницы упал маленького темненького мальчика, играющего в воде. Он
Пол дня Эми просидела на том пирсе, а затем гуляла по берегам. В теплое время это место популярно как среди туристов, так и среди жителей соседних городов из-за своих невероятных красот. Пологие пляжи с шелковистым песком соседствуют с каменистыми обрывистыми скалами. Серо-голубые, синие и чаще всего изумрудные волны омывают их. Весь остров усажен зеленью. В середине острова – домики и фермы местных жителей. А по краям дороге гостиницы, отели, порты с множеством красивых яхт и кораблей. На острове существует два исторических памятника – Северный маяк и Юго-восточный маяк, с которых в ясную погоду можно увидеть сигналы маяка в Монтоке на востоке Лонг-Айленда. Эми уже ходила к маякам и даже срисовала один из них. Больше всего Эми нравились здешние закаты: почти каждый раз, когда она отдыхала здесь, они были огненно-красными, как если бы художник вылил красную краску на небосвод. Завораживающее зрелище.
Сегодняшний вечер не был исключением. Когда Эми взобралась на пригорок, небо раскрасило в карминно-золотые оттенки. Это время ее буквально загипнотизировало. Она думала о своей жизни. Эми была среди тех, кто стремился к уединению. Сбежать от суеты и немного побыть наедине с собой и своим творчеством. С недавних пор, выходные она проводила тут: рисовала, гуляла, искала вдохновения, много думала. А в последний день возвращалась домой, к суровой реальности. Где дни проходили долго, проблем было много, а разбираться с ними просто не находилось сил. Но что-то ей подсказывало, что сегодня она домой не вернется.
Эми очнулась, когда сумерки уже опустились над горизонтом. Отдыхающие покинули пирс и берега. Осталось только пару кемпингов с дикими туристами. По воскресеньям почти все прибившие стремились обратно к парому. Тот каждый вечер отплывает обратно в Галилею, рыбацкую деревню на краю Род-Айленда, город Наррагансетт.
Конец ознакомительного фрагмента.