Сад принцессы Сульдрун
Шрифт:
– Совершенно верно… простите, мне нужно обменяться парой слов с гувернанткой принцессы. – Казмир повернулся в кресле: – Где Сульдрун?
Леди Дездея изобразила замешательство:
– Ее здесь нет? Как же так? Она упряма и, возможно, несколько капризна, но я не могу себе представить, чтобы она намеренно вас ослушалась!
– Так где же она?
Дездея скорчила шутливую гримасу и помахала в воздухе пальцами:
– Как я уже упомянула, она своенравный ребенок, подверженный причудам. Теперь она пристрастилась проводить время в старом саду под
– Значит, она там? – бесцеремонно прервал гувернантку Казмир. – Без эскорта?
– Ваше величество, принцесса никому не позволяет заходить в сад. По меньшей мере, у меня создалось такое впечатление. Я говорила с ней и передала ей волю вашего величества. Но она не хочет ничего слышать и выгнала меня. Полагаю, она все еще в старом саду.
Король Дьюэль был всецело погружен в созерцание ученой обезьяны-канатоходца. Пробормотав извинения, Казмир встал и направился к Урквиалу. Леди Дездея вернулась к прочим обязанностям с сознанием хорошо выполненного долга.
Двадцать лет нога Казмира не ступала в старый сад. Теперь король спускался по тропе, выложенной галькой в песке, среди деревьев, трав и цветов. На полпути к морю он наткнулся на Сульдрун – та стояла на коленях посреди тропы, вжимая гальку в песок.
Сульдрун подняла голову без удивления. Король Казмир молча обозрел сад, после чего перевел взгляд на дочь, медленно поднявшуюся на ноги.
– Почему ты не выполнила мои указания? – ничего не выражающим тоном спросил Казмир.
Лицо принцессы вытянулось от удивления:
– Какие указания?
– Я потребовал, чтобы ты составила компанию королю Помпероля, Дьюэлю, и его сыну, принцу Кестрелю.
Порывшись в памяти, Сульдрун уловила отзвук голоса гувернантки. Прищурившись в сторону ослепительного моря, она сказала:
– Может быть, леди Дездея что-то такое говорила. Но она столько болтает, что я редко прислушиваюсь.
Король Казмир позволил холодной улыбке оживить его лицо. Он тоже считал, что леди Дездея отличалась чрезмерной многословностью. Снова посмотрев по сторонам, король спросил:
– Почему ты сюда приходишь?
Запинаясь, Сульдрун ответила:
– Тут я одна. Никто мне не мешает.
– Но разве тебе не скучно одной?
– Нет. Я воображаю, что со мной разговаривают цветы.
Казмир хмыкнул. Для принцессы такие причуды излишни и непрактичны. Возможно, она действительно уродилась чудаковатой.
– Разве тебе не следует развлекаться в обществе девиц высокого происхождения?
– Батюшка, я с ними часто встречаюсь – на уроках танцев.
Король бесстрастно изучал свою дочь. Сульдрун вставила небольшой белый цветок в матово-золотистые волосы; у нее были правильные, деликатные черты лица. Впервые Казмир увидел в ней что-то большее, нежели красивого рассеянного ребенка.
– Пойдем! – с ворчливым добродушием сказал он. – Нам следует поскорее вернуться к гостям. Твое платье не подходит к случаю, но я думаю, что ни король Дьюэль, ни принц Кестрель
– Батюшка, это незнакомые люди. Почему я должна с ними встречаться?
– Потому что в свое время ты должна будешь выйти замуж, а принц Кестрель может оказаться подходящим женихом.
Лицо принцессы помрачнело еще больше:
– Я думала, что меня выдадут за принца Беллата из Кадуза.
Тон короля Казмира стал жестким:
– Кто тебе это сказал?
– Принц Беллат сам мне это сказал.
Казмир отозвался горьким смешком:
– Три недели тому назад Беллата обручили с принцессой Маэвой, дочерью короля Даота.
Уголки губ Сульдрун опустились:
– Разве она не старше его?
– Ей девятнадцать лет, и она на редкость уродлива. Не важно! Беллат подчинился воле своего отца, короля, а тот предпочел Даот Лионессу – большая ошибка, как ему предстоит убедиться… Так ты влюбилась в Беллата?
– Он мне понравился.
– Теперь с этим ничего нельзя поделать. Нам нужны и Помпероль, и Кадуз. Если мы породнимся с Дьюэлем, оба государства будут у нас в руках. Пойдем! И помни – будь любезна с принцем Кестрелем!
Король Казмир повернулся на каблуках. Неохотно переставляя ноги, Сульдрун последовала за ним вверх по тропе.
За пиршественным столом ее усадили рядом с пухлым Кестрелем – тот почему-то решил относиться к ней высокомерно. Сульдрун этого не заметила. И Кестрель, и прочие окружающие вызывали у нее только скуку.
Осенью того же года кадузский король Квейрт и его сын, принц Беллат, отправились охотиться в Долгие холмы. На них напали разбойники в масках. Короля и наследника престола убили. В Кадузе воцарились разброд, замешательство, недобрые предчувствия и сомнения.
Король Лионесса Казмир обнаружил, что имеет право претендовать на кадузский трон, так как его дед, герцог Кассандр, приходился братом королеве Лидии Кадузской.
Претензия эта, основанная на переходе права престолонаследия от сестры к брату, а затем к внуку этого брата, хотя и законная (с оговорками) в Лионессе, а также в Ульфляндиях, противоречила обычаям Даота, где признавалась только генеалогия по мужской линии. Законы самого Кадуза в этом отношении носили неопределенный характер.
С тем чтобы настоять на признании своего права, Казмир прибыл в Монтрок, столицу Кадуза, во главе отряда из сотни рыцарей, что немедленно встревожило даотского короля. Одри заявил, что Казмир не смеет надеяться на столь опрометчивое присоединение Кадуза к своим владениям, и приступил к мобилизации многочисленной армии.
Ободренные этим обстоятельством герцоги и графы Кадуза стали открыто выражать неприязнь к королю Казмиру, причем многие подчеркнуто поднимали вопрос о том, кому именно служили безымянные убийцы, устроившие неслыханную засаду и скорую расправу в местности, где давно не слыхали ни о каких разбойниках.