Садовник (история одного маньяка)
Шрифт:
Там, прямо посередине прохода, сидела маленькая кошка. Черничного цвета, голубоглазая, она низко припала к земле и смотрела на них немигающим взглядом плюшевой игрушки. Ничего общего с той уродливой тварью из машины. Но раз Ника решила, что так будет интереснее…
Улыбнувшись в ответ, Эд поддержал ее игру.
– Определенно!
Кошка потянулась, зевнула, покрасовавшись острыми белоснежными зубками и розовым язычком, и беззвучно помчалась вперед.
Ника, хохотнув, тут же устремилась за хвостатой проводницей!…
Эд
Но теплая ладошка, зажатая в его руке, норовила выскользнуть… И он ускорял шаг. Шелковистые летящие пряди тянулись к его лицу, дразня, опаляя щеки… А кусты смыкались плотнее, заставляли опасно сближаться… И очень скоро в мире не осталось ничего, кроме этой сладостной, завораживающей погони!…
Но заросли вдруг кончились.
Эд растерянно моргнул - он никак не предполагал, что за тесным переплетением кустарников и старых деревьев скрывается такое огромное пространство.
Прямо перед ними за глубокой балкой, прячущей топь под сухим тростником, раскинулось поле. На его краю, опасно накренившись и цепляясь из последних сил, но все равно сползая вниз, рос огромный невообразимо старый клен. Его оранжево-красная крона уже значительно поредела под ветрами - опала на землю ярким тяжелым ковром…
Конечно, с высоты шестнадцатого этажа за садами угадывалось голубоватое шевеление поля, но… Похоже, черта города была не так уж и далеко, каких-то полчаса пути.
Ника воспользовалась его замешательством и ускользнула - понеслась вслед за кошкой, почти не касаясь земли. Прямо к хлипкому мостику через балку.
Едва увидев эти полусгнившие доски, Эд понял, к чему идет. Но до последнего надеялся, что интуиция его подводит.
И, конечно же, кошка вскочила на них! Преодолела одним уверенным прыжком, а затем нетерпеливо замерла на противоположной стороне, поигрывая хвостом и словно интересуясь: ну? в чем дело?
Ровно с тем же выражением к нему обернулась и Ника. Ухватила за руку и, не задумываясь ни на секунду (и даже не сбавляя темп), рванула вперед!
Эд старался не думать, чтоу них под ногами. И не дышать.
Однако они очутились на другой стороне быстрее, чем вдох понадобился ему по-настоящему. Он только бросил взгляд через плечо на доски, которые отчаянно раскачивались, скрипели и рассыпали трухлявые щепки по дну балки… С ума сойти, им же еще и возвращаться!
Но страх исчез, стоило лишь обратить лицо к полю.
По его гладкой спине из ковыля, страстно смешавшегося с забытой пшеницей, катились волны и замирали неподалеку - не смея коснуться заветного берега, где стояли Эд и Ника, зачарованные,
Казалось, это был его край.
Сам того не замечая, Эд шагнул вперед, сорвал травинку и снова замер, задумчиво глядя вдаль. Неслышно подошедшая сзади Ника взяла его за руку и прижалась к плечу извечным жестом близкой женщины.
– Здесь удивительно, правда?
– Да, очень красиво.
– Не просто красиво, - ее глаза на миг стали далекими и отсутствующими.
– Удивительно. Но когда-нибудь будет еще… - вдруг метнувшаяся слева тень отвлекла ее. Ника живо воскликнула: - Эй, погоди!
И бросилась догонять кошку, с несчастным видом трусившую в сторону леса. Некогда гордо поднятый хвост волочился по земле.
– Ну подожди, ну куда ты? А как же сметана?
Кошка вмиг была поймана, водворена на руки и приласкана.
С ней, старательно изображающей из себя послушное домашнее животное, Ника направилась к месту, где трава стелилась особенно мягким, приглашающим ковром…
Эд вспомнил наконец, зачем они здесь. И понес корзинку со снедью туда же.
– Сначала покормим тебя. Ты же нас привела, так что заслужила!
– проворковала Ника, как заботливая мамаша, и принялась разгружать корзинку на цветастый плед, служивший им покрывалом, время от времени отводя в сторону лапу, норовившую помочь.
Бутерброды, сок, склянки со специями, бутылка вина (на удивление неплохого), что-то завернутое в промасленную бумагу, куски торта в коробке, бокалы, салфетки… Как могло это все поместиться в тщедушной корзинке?!
Эд стоял молча, жуя травинку и откровенно наслаждаясь моментом - тем, что здесь и сейчас они только вдвоем. Если не считать кошки.
Ее ангельская внешность таила поистине адские глубины аппетита - в округлившемся животике быстро исчезло все содержимое банки сметаны, принесенной Эдом. Даже он сам, проголодавшийся от прогулки (а еще больше - от переживаний, тлевших внутри), выглядел бледно на фоне усатой бесстыдницы. Что уж говорить о Нике, которая ела, похоже, только из вежливости - так иногда едят дети, чтобы не обидеть того, кто запихивает в них очередную дозу протеинов с витаминами…
Солнце коснулось поля и застыло, медля с закатом - не желая отрывать свои лучи от Ники, заигравшейся с кошкой. Та, довольная до невозможности, то ловила пряди, оживавшие под легкими порывами ветра, то переворачивалась на спину, брыкаясь и покусывая ладонь - ониксовую в потоках теплого света. Расслабленно облизывала невидимые остатки угощения с изящных пальцев, мурчала, обвивала запястье, оттеняя своим чернильным мехом полупрозрачные жилки… И вдруг хватала тонкую ткань платья! Несколько раз даже слышался угрожающий треск, и тогда Ника, громко смеясь, начинала отдирать ее острые коготки…