Сафари для русских мачо
Шрифт:
— Интересно, — сказал Гранцов. — Стреляют в ухо. Вижу резаные раны на груди. Пытали, наверно. Спроси у него, а есть снимки тех, кто заплатил?
Красные косынки засмеялись.
— Такие снимки родственники забирают на память.
— Все понятно, — сказал Гранцов. — Как он собирается получить деньги? Телеграфным переводом? Бандеролью?
— Вы позвоните в офис и скажете, что хотите купить здесь пару дорогих машин. Пусть переведут двести тысяч на счет фирмы.
— Это займет много времени. Мы будем сидеть
— Нет. Скоро за нами приедет грузовик. Они увезут нас в лес. Там лучше, чем в городе. Чистый воздух, — Оксана переводила дрожащим голосом, а бандиты ржали после каждой реплики «Троцкого».
Фотограф порылся в своей сумке и показал еще несколько снимков. Гранцов увидел на них сидящих под деревом длинноволосых и бородатых людей. Лохмотья едва прикрывали их плечи. Руки, худые, как спички, тянулись к большой миске с какой-то кашей.
— Богатым людям полезно жить в Буццо. Они быстро меняют свою философию. Если мы не хотим умереть от малярии, пусть Москва быстро переводит деньги, — перевела Оксана.
— Как они хорошо о нас думают, — вздохнул Гранцов. — Черт с ними. Где мои документы? Я не помню номеров своей бухгалтерии. Офис, офис, как я позвоню в этот офис?
Из сумки на пол высыпались паспорта и бумажники.
«Отсюда он не сможет позвонить в Москву», — сказал фотограф.
«Пусть попробует. Зачем нам терять свои деньги? Времени много, пускай звонит хоть до самого вечера», ответил главарь.
«Нам заплатили за их смерть», — сказал толстяк с автоматом.
«Нам заплатили? За две человеческие жизни нам заплатили пачку грязных бумажек!» — закричал Троцкий, потрясая кулаками над головой. — «Ничего святого у этих гринго! Да, нам заплатили за их смерть. Я честный человек. Бизнес это бизнес. И эти русские умрут. Но только не здесь, а в Буццо. Лагерь заплатит за каждого по пятьсот долларов! А если мы еще получим деньги из Москвы, мы уедем в Майами!»
«Мы не получим денег из Москвы», — не унимался толстяк.
«Еще одно слово — и я продам тебя в Буццо вместе с русскими», — пообещал главарь.
По крайней мере, Гранцов именно так перевел для себя их реплики, пока искал свой бумажник и доставал оттуда электронную записную книжку.
— Двести тысяч долларов? Легко, — сказал он. — Кирсанов, ты как? Не хочешь спасти народные деньги?
— Ох, как хочу, — проговорил Марат, пряча в кулаке дверную ручку.
— Толстяк — твой. Оглуши и стань в дверях. Я все сам сделаю. Доллары, доллары, — добавил Гранцов слово, знакомое и приятное для бандитов. — Держи выход. Двести тысяч долларов.
Главарь закричал на Оксану, и она испуганно ответила ему. «Если они будут переговариваться, я вырву им язык!» «Они говорят о телефоне! Он не знает, куда звонить!»
— Молодец, девочка, — сказал Гранцов, водя пальцем по кнопкам. — А теперь прижмись в
Их было шестеро, не считая фотографа. Первым ударом Марат свалил самого здорового, и тот еще не успел осесть на пол, как его автомат уже был в руках Гранцова, и неотъемный игольчатый штык сам собой развернулся в боевое положение, пока приклад крушил очки и переносицу главаря.
Похитители не могли стрелять из-за тесноты. А пользоваться прикладом и штыком они просто не умели.
Они даже не сообразили, что можно хотя бы прикрываться своими автоматами от ударов Гранцова. А он бил как на тренировке в окружении манекенов: коли в живот, заднего прикладом в пах, поворот, коли в живот, осевшего — прикладом в висок… Когда все они уже хрипели на полу у него под ногами, он порадовался своему везению — штык застрял только в самом последнем противнике.
Кирсанов оторвался от двери и быстро поднял с пола АКМ. Гранцов наступил на грудь убитого и с трудом выдернул штык. Однако тут же отбросил окровавленный автомат и вытащил из-под тела главаря другой.
— Один живой, — сказал Кирсанов и коснулся ногой лежащего.
— Знаю. Это фотограф, он сам упал. Подними-ка его. На колени. К стенке.
Забившись комочком в угол, Оксана зажала лицо ладонями.
Гранцов поднял ее и похлопал по щекам.
— Все кончилось, — сказал он. — Мы едем домой.
Кирсанов отстегнул магазин, передернул пару раз затвор и недовольно пробурчал:
— Вот духи! Не чищен, не смазан. Козлы.
— Осмотри, — приказал Гранцов. — Деньги, документы, всё в нашу сумку.
Он ткнул автомат между лопаток фотографа, и тот затрясся всем телом, упираясь ладонями в стенку. Ладони сползали вниз, оставляя мокрый след.
Кирсанов быстро обыскивал убитых и складывал добычу в сумку.
— Оксана, скажи ему, что он должен считать до тысячи и не поворачиваться, — сказал Гранцов.
После стычки у него почему-то вылетели из головы все испанские слова. Да и русских-то осталось немного.
Фотограф ответил быстрым шепотом.
— Что он бормочет?
— Он говорит, что мы не сможем уйти далеко без него.
— Я так и понял. Тогда скажи, чтобы он считал до двух тысяч. У тебя помада есть?
— Нет.
— Плохо. Не хотелось пачкаться… Марат, давай потихоньку вниз. Будут дергаться, стреляй. Оксана, пошла за ним. Я сейчас.
Он скрутил красную косынку в жгут, обмакнул его в лужу крови и быстро вывел на стене: CUIDADO! RUSO TURISTO! [8]
— Кто заплатил за нашу смерть? — спросил он по-испански.
8
«осторожно! Русский турист!» (исп.)