Сафари как страшный сон
Шрифт:
Так они и пролежали, наверное, не меньше часа. Солнце больше их не мучило, но вопрос с водой стоял очень остро – все трое ужасно хотели пить.
– Вы пока отдыхайте, а я пойду немного осмотрюсь. Может, обнаружу чего-нибудь полезное для нас. – Увидев несколько тревожные глаза Алины, Савичев добавил: – Далеко отходить не буду, не переживай, я скоро вернусь.
Он встал и направился в глубь оазиса.
После ужасающей жары на прибрежье здесь была полная благодать. В тени финиковых пальм было вполне прохладно. Но кроме этого, Савичев все отчетливее чувствовал близость водоема. Порой дуновение ветра доносило до него сыроватый воздух. Неожиданно для себя он вышел прямо к колодцу, рядом с которым лежали несколько кожаных ведер и большая веревка. Савичев даже на мгновение
– А я так и подумал, что если на самолете не разбились, то уж на земле пропасть точно не должны. – Савичев поглядел в голубые глаза Алины, которые благодарно глядели на него. Вода частично возвратила ей силы, да и боль в голове стала значительно меньше.
– Какая вкусная вода! Кажется, ничего подобного в жизни не пила, – сказала Алина, делая очередной глоток.
– Если бы мы просидели еще хоть день без воды, то она из любой лужи нам показалась бы самой вкусной. Так всегда бывает, когда очень хочется пить. Лично я после нескольких глотков «Столичной» на борту ничего не употреблял, и, насколько помню, ты тоже, – Савичев улыбнулся.
– Ну а ты как, парень? – обратился он к пилоту. – Похоже, у тебя ребра сломаны – я пока тебя толкал вперед, хруст стоял на всю округу; да и с внутренностями, похоже, нелады, так что ты уж особенно не налегай на водицу, а то, может, тебе много пить и не нужно. Ничего, все будет в порядке. Наверняка поблизости должны быть люди, и мы быстренько доставим тебя к врачам. Тебя как зовут? А то мы еще даже не познакомились?
– Джеймс. Я штурман, – отрывисто ответил пилот.
– А меня Олег. Ну, а нашу красавицу – Алина.
– Очень приятно, – пробормотал Джеймс.
– Значит, говоришь, штурман. Отлично. Может, ты тогда знаешь, где мы сейчас? А то находиться в неведении мне как-то не нравится.
– Мы упали почти у самого побережья Йемена. Командир хотел дотянуть до Ходейды, но ничего не вышло, – пилот сделал большую паузу, чтобы отдышаться. – Мы давали сигнал бедствия; наверное, нас уже ищут. Но точный район падения они вряд ли знают.
– Вот видишь, Алина, оказывается, уже и помощь к нам спешит. Может, уже завтра мы будем находиться в совсем других условиях. Значит, говоришь, у побережья Аравийского полуострова. Да, дела… Помню, несколько раз я просил шефа отпустить меня куда-нибудь на курорт, притом за свой счет, а он ни в какую. А тут, можно сказать, за так доставили прямо на песочек. И море – вот оно, а уж пляж и вовсе по своим размерам превзошел все ожидания. Правда, сервис никакой…
– Это было бы здорово, если бы нас быстро нашли, – Алина с надеждой поглядела на Савичева. К тому времени стало заметно смеркаться, воздух становился прохладнее.
– Что же стало со Стасом? – вспомнил о друге Савичев. – Я не верю, что он мог пропасть. Мы же спаслись; может, он где-то рядом и тоже думает о нас? – О Толике Олег даже не упомянул, Алина также предпочла не говорить о нем.
Какое-то время собеседники молчали, каждый думал о судьбе своих товарищей.
– Ну что же, друзья, нам надо подумать о ночлеге. Скоро совсем стемнеет. У кого-нибудь есть спички или зажигалка? – скорее с иронией, чем серьезно, спросил Олег. Молчание остальных было ответом.
– Понятно. Значит, обойдемся без костерка. В конце концов, жарить на нем все равно нечего, а замерзающих здесь, похоже, нет.
Савичев
– Вот и мягонькие диванчики, господа. Милости просим, – Савичев рукой приглашал их расположиться на импровизированных ложах.
Алина первая последовала приглашению и попробовала прилечь. После этого она даже сочла необходимым поблагодарить Савичева – лежать на листьях действительно было комфортнее. Вдвоем они помогли Джеймсу поменять свое месторасположение и, уложив его поудобнее, сами тоже заняли места для ночлега. На небе уже отчетливо были видны звезды. Кроны пальм над ними становились все менее отчетливыми, пока совсем не исчезли. Густая тьма накрыла их. Под впечатлениями прошедшего дня спасшиеся некоторое время молча лежали, предаваясь своим мыслям. Видимо, они слишком были заняты этим, иначе обратили бы внимание на негромкие странные звуки, которые изредка раздавались из глубины оазиса. Эти звуки напоминали стоны. Но если пристально не вслушиваться в них, они просто растворялись в шелесте пальмовых листьев…
Крыжовников сидел в своем кабинете и одним пальцем крутил маленький глобус, всегда стоявший на его столе. Его мысли были отнюдь не радостные. Все более они приводили его к выводу, что произошло непоправимое. Шансов, что кто-то выжил в авиакатастрофе, практически не было. Павел Семенович не верил в чудеса, он всегда опирался только на свой разум, и иррациональное было ему чуждо. А его разум подсказывал, что Алины и Толика нет в живых. Но больше всего он чувствовал боль оттого, что никогда не увидит Савичева, которого любил как сына. Об этом, кроме его супруги, никто не знал, Крыжовников никогда не демонстрировал это чувство перед остальными, да и перед Савичевым тоже. Наоборот, он всегда давал ему самые сложные дела, считая при этом, что это только пойдет Олегу на пользу, но в то же время незаметно опекал его. Он действительно любил его как родного сына, тем более что родных детей у Крыжовникова не было. Тайком от всех он несколько месяцев назад посетил нотариуса и оформил все свое имущество, включая фирму, на имя Савичева. Они с супругой давно это решили – она тоже относилась к Олегу очень тепло, и когда тот по каким-либо причинам оказывался у них дома, баловала его различными угощениями, да и перед мужем защищала, когда Павел Семенович слишком рьяно напирал на Савичева. И вот теперь такое. Никто, кроме него самого, не знал, что происходит в его душе. Нет, Крыжовников не мог даже представить, что больше не увидит своего балагура.
В это время в кабинет, тихо отворив дверь, вошла Оля. В руке она держала маленький поднос с чашкой крепкого кофе. Последние сутки шеф пил его постоянно.
– Ничего нового не слышно, Павел Семенович? – произнесла она, ставя чашку перед шефом. Этот вопрос Оля задавала уже в сотый раз.
– Нет, пока ничего, – ответил шеф. – Уже поздно, ты иди домой, я еще побуду здесь. – За окном действительно было темно.
– Павел Семенович, я останусь, мне тут будет как-то спокойнее. – На лице девушки тоже была видна тревога.
– Как хочешь, – тихо сказал шеф и сделал глоток кофе. Но не успел он поставить чашку, как зазвонил его телефон. Павел Семенович быстро схватил трубку: – Да, Крыжовников.
– Павел Семенович, – услышал он голос Юрчина, – меня только что проинформировали о том, что рыбацкая шхуна подобрала пятерых людей в районе катастрофы. Все они живы, и среди них есть девушка; правда, точного описания пока нет. Двое из них в тяжелом состоянии. Их всех сейчас переправляют в больницу, кажется, в Ходейду. На данный момент поиски прекращены в связи с наступлением ночи, но рано утром возобновятся. Говорят, если есть еще живые, то шансы немалые, море там очень теплое. Да, я собираюсь послать туда человека, чтобы он узнал о спасенных. Возможно, это наши ребята, я так на это надеюсь.