Сага о чернокнижнике
Шрифт:
Тут внезапно лес закончился, впереди я увидел небольшой городишко, недалеко ушедший от деревни, а далеко-далеко на горизонте - массивный горный кряж.
Ладно, решил - буду придерживаться плана. Страшновато, конечно, но и оттягивать бессмысленно.
Городок и правда задрипанный. Все довольно средневеково, но с налетом несколько более цивилизованной эпохи. Люди в примерно такой же одежде, как и я, лицами смахивают на европейцев, как, впрочем, и паладины ордена.
Поскольку я пришел в город по дороге, предварительно спрятав
Я толкнул дверь и вошел. Внутри сидят люди, преимущественно занятые едой, пара человек потягивает что-то из кружек, напротив двери за стойкой - толстый корчмарь.
Когда я вошел, то почему-то сразу привлек к себе нездоровое внимание. Негромкий говор как-то приутих, ложки перестали скрести по дну тарелок. Хреновый признак, очень. И хозяин как-то подозрительно смотрит.
Бежать поздно. Сделаю вид, что ничего странного не происходит, авось пронесет.
Я пошел прямиком к корчмарю и, не доходя, заранее поздоровался:
– Это, доброго вам вечера...
– Тебе чего?
– подозрительно спросил корчмарь, и я обратил внимание, что его правая рука скрыта под столом.
– Так это, поесть бы чего попроще с дороги, - сказал я и положил на прилавок несколько монет.
Мое дурное предчувствие усилилось еще больше и стало очень дурным: хозяин не посмотрел на деньги, он смотрит только на меня. Черт, черт, черт!
– А откуда ты такой к нам пожаловал?
А мест-то я не знаю и названий! Хотя...
– С Олерона. Там и раньше батрачить было не особо легко, а как начали виноградники некоторые болеть и чахнуть - совсем невесело стало... Тут работу найти как-то полегче, чем там.
Видимо, моя версия его убедила, потому что взгляд потерял подозрительность, по крайней мере, частично.
– А твои родители кто такие?
Вопрос, конечно, странный, но...
– У меня их нету. Сирота я, родителей не помню.
Тут внезапно заговорил один из посетителей, худой бородатый парень лет тридцати.
– Да полно тебе, Финн, ты вообще хоть раз в жизни видел нищего дагаллонца?
– ухмыльнулся он.
– Это полукровка, на Олероне их больше, чем где-либо.
Вау, неужто угадал случайно? Еще бы узнать, кто такое дагаллонцы.
Тут хозяин перевел взгляд на мои деньги, наконец, и выудил из кармана предмет, оказавшийся магнитом. Им он собрал монеты, ссыпал к себе в карман и позвал кого-то из внутреннего помещения. А я сразу же на ус намотал: тут железо в качестве драгметалла выступает. Учтем-с.
Из кухни появилась не то служанка, не то дочка хозяина, скорее все-таки дочь, потому что полная, румяная и одета, с виду, неплохо. Лет двадцать, красотой не блещет, но миловидная, и общий облик мягкий. Она принесла мне тарелку гречневой каши и большую сардельку, а также солидный
– Тебе пива или молока?
– голос тоже мягкий и тихий, но не робкий. Дочка.
– Молока.
Молоко, естественно, оказалось козье. Или, может, овечье, но не коровье, это точно.
Я принялся за еду, быстро прикончил кашу и колбасу и взялся за молоко, как тут в таверне появились новые лица.
Точнее, личико и морда.
Личико принадлежало молодой хрупкой женщине или юной девушке, навскидку от восемнадцати до двадцати пяти, судя по одежде - богачка или даже дворянка, холеная и ухоженная, так что вполне может выглядеть моложе настоящего возраста.
У нее за спиной возвышалась "морда". Точнее, не морда, а шкаф, потому что сквозь дверной проем была видна фигура по плечи. А вот когда шкаф наклонился, чтобы не снести облаченной в шлем типа мориона головой косяк - тогда в поле зрения показалась собственно морда. Ну или харя, размером вдвое больше моей головы. Ну и мордоворот, однако, у него каждый кулак размером с гирю. Здоровенная алебарда в его руке смотрелась как-то жалко, ему бы телеграфный столб в качестве оружия подошел больше. А когда на пол ступает - епта, прям столы подпрыгивают!
Когда дворянка вошла в трактир, присутствующие поснимали шапки, но никто ничего не сказал, вставать и кланяться тут, видимо, тоже не принято. Учтем. Правда, толстяк-хозяин был единственным, кто поклонился, то ли потому, что хозяин заведения должен выражать свое почтение иначе, то ли потому, что у него не было шапки, чтобы снять.
Я последовал примеру других и тоже снял шапку, стараясь не интересоваться ничем, кроме своей трапезы. Интересно, что леди забыла в таком захудалом придорож...
– Кто-нибудь поденной работой интересуется?
Ах вот оно что... Тут так принято, что господа сами себе работников ищут в таких вот дырах? А голос мягкий и приветливый... Тут я обнаружил, что практически все присутствующие, кроме новоприбывших, смотрят на меня. Черт, ведь я же изначально вызвал кучу подозрений и развеял их только легендой батрака, и если я сейчас промолчу - это будет ну очень странно.
– Эм-м, ежели в поле или на строительстве - то я, госпожа, - я постарался, чтобы мой голос звучал робко.
– Куда и когда прийти велите?
Она скажет, куда и когда, а что я потом туда не приду - этого посетители трактира не узнают, да и я далеко буду...
– Пошли, - сказала она вместо ответа и повернулась к выходу.
Черт, ситуация выходит из-под контроля. Деваться некуда, батрак-бродяга не должен заставлять себя упрашивать. Я залпом допил молоко, сунул недоеденную краюху хлеба в карман, взял котомку с пола и пошел следом. Уже на выходе обернулся - а все смотрят мне вслед, и хозяин, и его дочка, и посетители, и как-то очень-очень подозрительно. Что с ними не так, а? Почему здесь не любят дагаллонцев, на которых я чем-то похож?