Сага о халруджи. Компиляция. Книги 1-8
Шрифт:
Первая мысль была о гремерах, и тревога за Магду на миг лишила ясности мысли. Ни Хамна, ни ученики не помогут, если гремеры добрались до этих земель. На подобное была способна и одна тварь, спустившаяся с гор, а что могли сделать несколько, было даже страшно представить. Очевидно, что гремеры – если это были они, наткнулись на разбойников, которые еще полчаса назад предприняли дерзкое похищение огромной сколопендры. Вскоре нашли лошадей. Тяжеловесы пострадали так же, как и люди. Животные были разорваны, но не съедены. Насколько Регарди помнил нападение гремера на арене етобаров,
– Я возвращаюсь! – бросил он Сейфуллаху. – Тут одни мертвецы, а значит, для меня работы нет. Твое чудовище должно быть где-то неподалеку.
– Кто это сделал? Что это? – ошарашенно спросил Аджухам, зачем-то подняв в песка одну оторванную руку.
Арлинг не успел ему ответить, так как закричали стражники, заглянувшие за ближайший холм. Кажется, они нашли сколопендру. Вернее, то, что от нее осталось.
– Там оболочка, – сказал Аллен, который уже успел обежать все побоище. – Мы нашли мешки и тряпки, в которые была завернута тварь. Это точно она. Вернее, было ею.
– Что значит оболочка? – нетерпеливо спросил Арлинг, сражаясь с Нехебкаем, который требовал бежать немедленно и неважно куда. Главное – подальше от этих мест.
– Ну, шкура как бы, – замялся етобар. – Словно ее съели. Иди сам посмотри. Или что ты там делаешь. Потрогай, все поймешь.
Арлингу хотелось немедленно мчаться к Магде, но Нехебкай уверял, что с ней-то как раз все в порядке. Однажды он уже говорил подобное, после чего Фадуна получила солнечный ожог. Регарди давно перестал ему верить, но, прислушавшись к интуиции, решил сходить за холм к загадочной шкуре. Тем более что оттуда его уже звал Сейфуллах.
Уезжать одному смысла не было. Если они имели дело с чем-то необъяснимым, противостоять ему лучше было большинством. Пусть даже под ногами у них сейчас и лежал разорванный на части отряд разбойников из человек пятнадцати. Шансов, чтобы одолеть гремера одному, у него не было вообще.
– Ее не сожрали, – обескураженно заявил Сейфуллах и бросил камешек, который гулко отскочил от полой оболочки. – Она полиняла.
– Что ты хочешь сказать?
– Ничего, – пожал плечами Аджухам. – Кроме того, что эта тварь вылезла из старой шкуры, оставив нам просто кожу. Облезла, как змея. Если не принимать во внимание, что это в принципе невозможно. Она была мертва. Думаешь, я дурак, когда согласился ее везти? На первом же привале я приказал проткнуть ее копьями насквозь. Мы проделали это с трудом, шкура у нее прочная, но все же проницаемая. Дырки потом зашили, а ткани пропитали ядом, который дал иман, чтобы любопытные не заглядывали.
– Больше ты ничего рассказать не хочешь?
– Сейчас не до твоего сарказма. Она не могла их убить. Кстати, у тебя есть догадки, кто эти люди? Непохожи на обычных бандитов. Одежда какая-то одинаковая, что ли. Будто форма. Знаков и символов нет. Мы обыскали пару трупов – у них даже личных вещей нет. Арлинг! Делай что хочешь, но мне нужно найти эту тварь! Живую или мертвую.
У Регарди имелись кое-какие соображения насчет того, кем были мертвецы, но домыслы казались настолько дикими, что он решил придержать
– А почему ты не говоришь, что здесь пумы обедали? – злобно спросил Арлинг и обернулся к подошедшему Аллену. – Ты нашел следы?
– Да, – кивнул етобар. – Это несложно. Их тут полно, но ни один похожий на тот, что могла оставить гигантская сороконожка. Или гремер. Все истоптано людьми, этими, мертвыми.
– Ты слепой, ты можешь почуять, куда она уползла, – вцепился в него Сейфуллах. – Эта тварь моя последняя надежда.
Кучеяр резко замолчал, поняв, что сболтнул лишнего. Регарди его не перебивал.
– Аллен, возьми людей и отправляйся к Магде, – приказал Арлинг. – Мы с Аджухамом задержимся буквально на полчаса. Скажи ей, что со мной все в порядке. Как доберешься, собери всех наших и отведи подальше от других людей. Не нужно быть рядом со всеми. Я вас найду по запаху.
– Ты лучше ее мне найди! – не унимался Сейфуллах.
– Эй, здесь живой, еще дышит, – крикнул один из караванщиков, нанятый у переправ – Он требует какого-то вассхана Арлинга. У вас есть такой в страже?
Отпустив Аллена с шестью стражниками, Регарди поспешил к тому, кто стал свидетелем чудовищного убийства. Очень мало людей в Сикелии называли его вассханом, а еще меньше могли узнать в лицо.
Арлинг склонился над умирающим, и его руку поймали холодные пальцы, вцепившиеся мертвой хваткой в кожу. Еще пару месяцев назад Регарди желал этому человеку смерти, и сейчас его желание сбывалось – как всегда некстати. У Бертрана, настоятеля Пустоши Кербала и предводителя серкетов, встречу с которым Арлинг чудом избежал в горах Гургарана, не было ног. Их отгрызли выше колена. Караванщики перевязали ему раны, но Бертран успел потерять много крови – его сердце билось едва слышно. Вокруг лежали мертвые серкеты. Арлинг подумал о них, когда исследовал трупы, но решил, что догадка слишком абсурдна.
– Кого как не тебя мне было суждено встретить на пороге смерти, – прошептал Бертран. – Все сложилось, как он сказал. А я не поверил… Пусть все отойдут. Я должен успеть сказать тебе, слепой, то, что знаю. И то, что когда-то станет причиной твоей смерти.
– Носилки! – скомандовал Сейфуллах. – Быстрее, он теряет сознание! Держись, дорогой человек, мы тебя спасем. Скажи только, что за чудовище сотворило подобное? И где оно сейчас?
Серкет не обратил на него внимания, продолжая цепляться за Арлинга. Он будто не слышал никого, кроме Регарди.
– Передай тем, кто с тобой, что боятся пока нечего. Салуад’дин переродилась, и ей потребуется время на отдых. Я не знаю, сколько, но она забрала много душ, вы успеете уйти. Не нужно искать ее, она ушла в пески и появится, когда сочтет, что готова. Я не смогу говорить долго, пусть все уйдут. Если не скажу сейчас, мне придется волочиться за тобой призраком до конца твоих дней.
У Арлинга были смешанные чувства к серкету. С одной стороны, этот человек когда-то закопал его в пески на неделю, с другой – он был частью его прошлого. Все в жизни Регарди теперь делилось на то, что было до Гургарана, и то, что стало после. После он жил во мраке. И только Магда была его светочем.