Сага о халруджи. Компиляция. Книги 1-8
Шрифт:
– Ты сам виноват, что так вышло, – сказал иман и кивнул двум, которые тут же вышли из комнаты. Раз выставил охрану, значит, разговаривать собирался долго. Учеников у Тигра Санагора всегда было много – преданных, не привыкших сомневаться в учителе и его приказах. Прямо как Арлинг.
– Привязал, потому что не хочу отрубить тебе что-нибудь еще, – произнес иман, наклоняясь и внимательно изучая новую руку Арлинга. – Хотя, наверное, следовало. Долго же ты шел, мы столько времени потеряли, пока ты собирал ракушки на побережье.
Кто бы сомневался, что иман знаком с планами арваксов. И нет, не собирал Арлинг ракушек, просто допустил момент слабости, вспомнив тот раз, когда впервые показал Магде море. Справиться с нахлынувшей злостью не удалось, и он выплеснул ее на Керка, который с мрачным видом стоял по другую сторону стола:
– Тебе уже рассказали о твоей почетной роли? Смотри, береги себя и не вздумай порезаться, чтобы не расстраивать императора. Ему ведь нужно идеальное тело. Ты вот зрячий, наверное, видел, как линяют насекомые? Тебе вскоре тоже предстоит линька, готовься.
А сам внутренне сжался, потому что уже почувствовал, как клинок учителя отсекает его странную новую руку, которая, по словам Жуля, была черной и женской. Сам Регарди разницы рук не чувствовал, но привык ничему не удивляться, когда дело касалось сагуро. И нет – привыкнуть к этой боле невозможно. Потеряв часть себя один раз, второй раз будешь страдать еще больше.
– Кажется, это не я, а ты частенько общаешься с насекомыми, вот и расскажи нам про линьку, – парировал Керк. – Мы как раз хотели задать тебе пару вопросов о шкуре гигантской сколопендры, набитой козлиными тушами.
– Неужели сам нырял? – фыркнул Регарди. – Ну, ты мужик.
– Зато я сам сжег твою знакомую сучку, – не замедлил с ответом Керк, и Арлинг понял, что сегодня потерпел поражение дважды. Хамна! Оказывается, узнать о ее смерти было куда больнее, чем отсечение конечности. К счастью, Керк оказался туп и не смог разгадать выражения лица Арлинга. Иначе бы не продолжал:
– Она возила с собой огромную коллекцию ящиков с мертвыми пауками и бабочками. Вместе с ними мы ее и подожгли. А коробку с пауками отослали Даррену – в память о сестричке.
– Гнилье у тебя во рту, паскуда, лучше держи его закрытым! Ложь!
– Хватит, – рявкнул на них иман – Не врет он, просто говорит много и преждевременно. Пошел вон, Керк, раз не умеешь держать язык за зубами. Хотя постой. Подними правую руку и расскажи, что видно у тебя на ладони.
– Тут рана, учитель, – чеканя каждое слово, произнес Керк. Арлинг готов был поклясться, что почувствовал в нем страх.
– Откуда она?
– Вы воткнули мне в ладонь нож, учитель.
– Почему я это сделал?
Керк колебался лишь секунду.
– В наказание, учитель. За то, что я ранил левую руку вассхана Арлинга.
– Ступай, – иман коротко кивнул, указывая на дверь. Регарди же с трудом сдержался, чтобы не спросить
– Да, мы убили Тарджу Терезу Монтеро, потому что она действительно оказалась сукой, а собак я не люблю, – сказал учитель. – Снимите с него перчатку.
В комнате оставались еще три «тени», и эти в отличие от Керка не разговаривали. Только сейчас Арлинг понял, чем занимался учитель, пока они с Керком зубоскалили. Тигр Санагор подошел к нему с раскаленным металлическим стержнем. Регарди же наивно полагал, что учитель замерз и просто ворошит уголья в жаровне на ножках, которая стояла в углу. Медленно пришло осознание того, для чего использовалась комната. Больше всего она походила на пыточную, а штука в руках имана – на щипцы с тавро. Таким клеймят лошадей.
– Ай-яй, как же все плохо, – сокрушительно вздохнул иман, разглядывая его руку. – Ладно, начнем по порядку.
И прижал раскаленный кончик к тыльной стороне его ладони, которую держали «тени».
Наверное, стоило закричать, но Арлинг проглотил боль, уцепившись за одну мысль, которую повторил про себя несколько раз: почему все встречи с учителем не только заканчивались, но уже и начинались с увечий? Иман – у этого имени был особый вкус. Кажется, Арлинг еще не выучил таких слов, которые подошли бы для его описания.
– Вдох, выдох, – назидательно произнес учитель, внимательно следя за его реакцией. – На самом деле не так уж и больно.
Арлинг послушно вдохнул и выдохнул. Кивнул, соглашаясь. Только дурак будет спорить с Тигром, распятый перед ним на столешнице.
– Если бы у нас было больше времени, я дал бы тебе порошки, – терпеливо объяснил иман. – Они убили бы яд, который распространяется по твоему телу от этой руки. И мы еще к ним вернемся, но, увы, не так скоро, как хотелось бы. Поэтому оставалось только прижигание – старый, добрый способ. Правда, недолговечный. Печать, которую я поставил, на какое-то время должна сдержать Тысячерукую. Готов поспорить, что ты уже устал от голосов в голове. Потом и до Нехебкая дойдем.
– Я не стану ничего делать, – выдавил из себя Арлинг, когда понял, что снова может говорить.
– Станешь, – иман придвинул стул и опустился на него, оказавшись рядом с лицом Регарди. Удивительно, но луковое зловоние, которое по-прежнему распространял учитель, причиняло Арлингу куда больше страданий, чем ожог на руке. – И не криви нос, лук полезен. В Баракате много зараженных, не трогай лицо, чаще мой руки, в толпе дыши через влажный платок. Я подхватил эту заразу пару месяцев назад и еле поднялся. Врагу не пожелаешь. Теперь к делу.