Сага о Копье: Омнибус. Том I
Шрифт:
— Лавим! — закричала она. — Тьорл! Станах!
Молодой человек застонал и открыл глаза, темные и тусклые от невыносимой боли.
— Леди, — прошептал он. С трудом вздохнув и облизав языком окровавленные губы, он попытался начать снова: — Леди, не могли бы вы мне помочь?
Станах упал перед Музыкантом на колени, руки его дрожали. Он положил ладонь на грудь мага и ощутил слабое тепло уходящей жизни. Музыкант был еще жив, но это была уже агония. Говорить он уже не мог, лежал безмолвно и неподвижно.
Да, он еще не был мертв,
Подошел Тьорл — он ходил осмотреть окрестности: не прячутся ли те, кто напал на Музыканта, где-то поблизости? В левой руке он держал лук и стрелу, в правой — старую флейту из вишневого дерева. Молча протянул флейту Станаху.
Станах взял флейту и осторожно погладил пальцами полированное дерево. Подумав, он положил флейту рядом с изуродованной правой рукой Музыканта.
— Где ты ее нашел, Тьорл?
— Недалеко отсюда. Станах, мне надо прямо сейчас поговорить с тобой. Станах кивнул и медленно поднялся на ноги. Эльф посмотрел на Музыканта, затем оглянулся на Кельду. Она стояла с Лавимом в стороне, у края поляны, Тьорл жестом попросил ее подойти.
— Побудь с ним, Кельда.
Кельда не произнесла ни слова. Она присела рядом с магом, ее зеленые глаза были невыразимо печальны, лицо залито слезами. Лавим молча опустился на землю рядом с ней. Станах мельком взглянул на них и пошел за Тьорлом в глубину леса.
Тьорл вложил стрелу в колчан, но лук зачехлять не стал.
— Твой друг выглядит так, будто побывал в лапах целой шайки бандитов. Станах молча кивнул.
— Я не обнаружил никаких следов того, что здесь кто-то был. Ничего, ни малейшего следа. Да и сам он непонятно как оказался здесь… Что ты думаешь обо всем этом?
— Я не знаю. Он ведь маг и… — Станах откашлялся. — В Торбардине знали о его переносящих заклинаниях. — Он чуть заметно улыбнулся. — Он мог перенести куда угодно и кого угодно, правда, после этого любого просто выворачивало наизнанку… Впрочем, я не думаю, что его изуродовали далеко отсюда: у: него не хватило бы сил, чтобы перенести себя на большое расстояние. А далеко ли отсюда дорога в Старую Гору?
— Миль пять, может быть, немного больше, — сказал Тьорл.
— Значит, вот там его и схватили. Или где-то поблизости от того места, где он ждал меня.
— Извини меня за то, что…
— Да чего уж тут, — проворчал Станах.
Он повернулся и пошел назад, к Музыканту, но не успел сделать и двух шагов, как Тьорл схватил его руку.
— А как насчет Меча?
— Насчет Меча? — Станах прикрыл глаза. — Я не знаю, — с горечью сказал он. — Я же не пришел к Музыканту вовремя, понимаешь? Я не смог помочь ему — и он уже не сможет помочь мне. Пусти меня хоть посидеть с ним, пока он еще не умер.
Гном повернулся и пошел к магу. Тьорл молча последовал за ним.
Кельда подвинулась, освобождая Станаху место рядам с собой.
— Он еще дышит.
Станах ничего не ответил, только вытер рот ладонью и кивнул он смотрел на изуродованные руки Музыканта.
Кельда тоже взглянула на руки мага и прошептала:
— Для чего они это сделали?
— Так он не мог защитить себя с помощью магии. — Станах пальцем коснулся флейты. — Но они ничего не знали об этой дудочке, и она помогла ему уйти от них. Помогла уйти, но не спасла ему жизнь.
"Ах, Джорди, — думал Станах. — Прости меня, Музыкант".
— Мы могли бы переночевать здесь, — вдруг сказал Тьорл. — Это, конечно, не лучшее место для ночлега, но зато холм скроет от посторонних свет нашего костра, и это лучше, чем сидеть на вершине холма, но без костра. — Тьорл увидел, что кендер хочет что-то спросить, и веско сказал Лавиму: — За костер будешь отвечать ты. Договорились?
Лавим встал и, бросив взгляд на Станаха, отправился в лес. Эльф поднялся на холм — наблюдать за окрестностями. Кельда, на глазах которой погибла вся ее семья, смотрела в глаза гнома и видела всю его безутешную скорбь — она чувствовала, что сейчас не должна оставлять его одного рядом с умирающим другом.
Солинари, как всегда, первой взошла на небосклон, Лунитари еще оставалась за горизонтом. На поляну опустилась темно-синяя холодная ночь. Освещенные пляшущим светом костра облетевшие кусты были похожи на паутину. Когда свет красной луны коснулся вершины холма, Станах вдруг осознал: он уже не слышит дыхания Музыканта. Он наклонился и осторожно коснулся рукой груди мага; она даже и слегка не вздымалась, — биение жизни из нее ушло.
Станах сидел неподвижно и слышал только удары собственного сердца.
— Прости меня, — прошептала Кельда.
Гном молча кивнул. Он посмотрел на нее, потом на Королевский Меч, все еще висевший у нее на бедре. Отблески пламени и тени скользили по золоту и серебру рукояти, холодно мерцали сапфиры. Станах подумал: он мог бы увидеть темно-красное сердце стали даже через грубую кожу ножен.
Кельда положила на его правую руку свою.
Станах молчал.
Музыка, которая так очаровывала гномских детей, улетела навсегда. Магия кончилась. Джорди мертв. И Киан тоже мертв.
Станах и не пытался скрывать своих слез.
Глава 13
Где Меч?
Твердый и холодный, как обсидиан, голос превращался в мрак. Мрак превращался в голос. Хаук не знал, видел ли он гнома глазами или чувствовал его, подобно ночному кошмару, в своем мозгу.
— Где Меч?
Хаук отвечал кратко. Гном мог читать его мысли. Или же он сам был внутри его головы?
— Не знаю… Не знаю…
Допросы напоминали бой на мечах: парирую, уклоняюсь, отступаю, снова парирую. Подобно бойцу, за спиной которого скалистый обрыв, Хаук знал, что не может себе позволить долго отступать.