Сага о Копье: Омнибус. Том I
Шрифт:
Ни слова не говоря Оливеру, Л'Индаша спустилась по каменным ступеням к входу в пещеру.
Дракон зашевелился и последовал за ней:
— Ньямп? Аа… Фруф! — Вид и запах абрикосов и яблок действовали на него безотказно.
Оливер задумался. Сушеные фрукты он любил больше, чем хлеб, пиво и даже розмариновый чай, но лакомства лежали в опасной близости от края обрыва.
«Возможно, если посильнее вытянуться…»
Оливер сделал осторожный шажок к краю, потом другой. Он вытянул шею, высунул язык в сторону ближайшего абрикоса, но, как
— Ширрот, — проворчал дракон и сделал еще один крошечный шажок.
Сейчас искусством рытья подкопов занимаются гномы, рудокопы и мастера подземных работ. Умелый мастер может сделать подкоп под главную башню, стену, даже просто на участке земли так, что, когда тяжелая телега, катапульта, существо или что-нибудь другое случайно окажется на нем, все немедленно обваливается. Изучающие это искусство утверждают, что оно используется почти исключительно в военных целях и крайне редко применяется лесными народами — эльфами, кентаврами, дриадами… а также живущими в Халькистовых горах друидами.
Однако Л'Индаше Йиман пришлось вырыть подкоп — как наставница, она оказалась весьма изобретательной, для нее не было практически ничего бесполезного.
«Если из этого тоже ничего не выйдет, — рассуждала друидесса, — ну что ж, будет хотя бы о чем рассказать».
Но план сработал, и скала сразу же обвалилась под тяжестью Оливера. Он заскользил по краю глубокого ущелья и с грохотом промчался на бешеной скорости сквозь морозный горный воздух, молотя лапами, пронзительно крича и делая бесплодные попытки ухватиться за поверхность скалы…
А затем отчаяние заставило дракона раскрыть крылья. Верхнюю часть тела охватила странно знакомая сила, снившаяся ему долгими весенними ночами, о которой он не вспоминал до этого жуткого момента. Оливер неуверенно завис над горой и сделал осторожный, неуверенный круг. Со скалы падали камни и отскакивали от его сильной спины, не причиняя вреда.
С восторженным фырканьем Оливер выровнялся, вошел в вираж и воспарил к вершине горы Беркант, набирая высоту, силу и уверенность по мере приближения к крутому пику. Он взревел от счастья, покачивая сверкающими на солнце бронзовыми крыльями, и эхо разнесло его рев по отвесным ущельям Халькистовых гор.
Далеко внизу, у входа в пещеру, столь же самозабвенно смеялась друидесса, опираясь на свою лопату.
Долгой зимой к Оливеру вернулись сны того времени, когда он находился в яйце. Дракон беспокойно метался по пещере, подергивая и стуча огромным хвостом, пока друидесса, измученная бессонными ночами, не собрала внушительную горку из соломы и сухих листьев у входа в пещеру на прочной скале, куда не задували суровые ветра, и не вывела ворчащего баламута на улицу. Когда безутешный Оливер был усажен на свою новую постель, Л'Индаша вернулась к огню, не обращая внимания на последнее жалостливое «блорт» перед тем, как дракон счастливо захрапел, не чувствуя ни снега, ни холода.
«Теперь он будет считать меня жестокой, — сказала она себе. — Но я должна
Оливер лежал на соломенном ложе у входа в пещеру, нежась на солнышке нового года, когда увидел чужаков. Он нервно забил хвостом о землю, и встревоженная шумом друидесса поспешила выйти.
Дюжина похожих на тени фигур летели друг за другом надо льдом, эскадрилья направлялась на север к развалинам Нидуса.
Л'Индаша месяц назад узнала об их появлении — прочитала по льду о движениях какой-то армии. Она не походила ни на гоблинские полки, ни на быстрые, неуловимые отряды варваров.
Это были крылатые существа. Никогда раньше не приходилось ей видеть что-либо подобное. Резкими движениями, почти зигзагом, со зловещей грацией рептилий существа миновали границу леса и двинулись дальше, по открытой пустынной равнине. Их чешуя отливала тусклой бронзой с вкраплениями бледной патины, крылья медленно хлопали, как у пожирателей падали, оседлавших добычу.
С высоты, где находилась пещера, к счастью, по ветру от чудовищ, Л'Индаша уловила в морозном воздухе слабый запах металла и крови. Рядом заволновался и заурчал Оливер.
— Тихо, малыш, — успокоила его друидесса.
— Ттииххаа, — повторил за нею дракон и послушно затих.
Но той ночью он вел себя совсем не тихо, и друидесса с все растущей тревогой смотрела на его беспокойную темную фигуру у края обвалившегося обрыва. Оливер, расхаживая взад-вперед, вглядывался в развалины Нидуса — восходящая Лунитари заливала старый замок красным светом.
«О чем он думает? — спросила себя друидесса. — Что происходит в этой непроницаемой, нечеловеческой душе?»
Она знала: что-то взывает к дракону из руин — когда ветер шелестел сухой соломой на обрыве, Оливер урчал и скулил, неотрывно следя взглядом за чем-то, что двигалось вдалеке среди развалившихся стен и башен.
Когда он, наконец, заснул, ему приснился длинный драконий сон, он услышал странных крылатых существ. У всех них был один общий сон — их наследие, их судьба.
Чужаки именовались базаками, узнал Оливер. Их мысли пылали смятением и яростью. Они только помнили, что еще в яйце, пока они лежали, свернувшись кольцом, росли и ждали своего рождения, их коснулась странная магия.
Если бы время и природа шли своим чередом, базаки превратились бы в бронзовых драконов, таких как Оливер. Эти чудовища были из одного с ним рода, но их сущность была изменена и безвозвратно погублена злым древним умыслом. Вместо того чтобы быть драконами, они стали драконидами, меньше телом, слабее духом, а через пустоши Таман Бусук следовали со столь мрачным заданием, что мысль о нем лишь маячила черным, расплывчатым пятном в дальнем уголке сна.
Проснувшись следующим утром, Оливер поднял голову и испустил печальный крик навстречу затихающему ветру.