Сага о копье: Омнибус. Том II
Шрифт:
Взгляд Линдруса скользнул к краю утеса — достаточно просто шагнуть в этот неяркий свет… Спускались сумерки, и не видно было уже ни подножия отвесной каменной стены, ни лежавшей под ней осыпи. Так просто. И все будет кончено. Воин занес ногу над пропастью.
Как же он неправ! Вздрогнув, Линдрус отпрянул от края. Столько месяцев проведя вместе с Тарискаттом в боях против армии Такхизис, он не мог, нет, не имел права совершить напоследок такой бесполезный поступок.
Линдрус медленно улыбнулся, а в его голубых глазах вспыхнула какая-то мысль. Он тут же повернул прочь от обрыва и начал безо
Линдрус вновь проникся чувством долга, и оно сияло, как бронзовая чешуя Тарискатта. У война есть возможность в последний раз применить свои боевые умения и воздать должное дракону. Линдрус побежал обратно на поле битвы и начал собирать оружие с убитых. Взял он столько, сколько мог нести на себе. Для того чтобы экипироваться, ему потребовалось некоторое время, но воин не жалел об этом — все должно находиться под рукой. Он повесил оружие на ремешки, продетые в отверстия его кожаных доспехов, на ремень — везде, где осталось место. Линдрусу было уже безразлично, что толстая кожа доспехов совсем прорвалась. Вскоре никакие доспехи ему будут не нужны.
Справившись со своим делом, Линдрус немного передохнул. После этого он, как всегда тщательно, проверил, хорошо ли ему удалось разместить на своем теле ножи, булавы, мечи, лук и стрелы. После Линдрус направился к самому большому военному лагерю, который разбил противник в этих краях. Он прокрадется под покровом темноты и разделается с часовыми, а потом, выждав подходящий момент, бросится в гущу драконидов и Повелителей Драконов, выкрикивая свой новый боевой клич.
Сейчас он воздаст подобающие почести самому лучшему напарнику в своей жизни. Линдрус собирался погибнуть и погубить при этом немало приспешников Такхизис, выкрикивая имя огромного бронзового дракона.
И Тарискатт еще раз устрашит своих врагов.
Кевин Т. Стейн
Слепота
Драконы… вольны выбирать, на стороне
каких богов им находиться.
— Мошенники, — еле слышно пробормотал Борак. Отвернувшись от четырех остальных, он сделал вид, что что-то ищет в седельной сумке. Незаметно для мужчин, сидевших, скрестив ноги, за низким столиком, Борак вытащил нижнюю четверть карт из колоды и крепко сжал их в руке. Остальные карты он швырнул в ближайший очаг.
— Во что мы теперь сыграем? — крякнул Тайнэн, как следует приложившись к оплетенной бутылке. Когда кто-то попытался схватить ее, Тайнэн сердито посмотрел на него и дал негодяю бутылкой по носу. Тот завопил, скорее от злости, чем от боли, и потянулся за мечом, но тут же присмирел, когда Тайнэн угрожающе посмотрел на него, и вытер кровь из-под носа.
Происшествие привлекло к себе всеобщее внимание, и Борак воспользовался моментом и провел пальцами по краям карт. Чуткие подушечки тут же ощутили, что половина из них — крапленые. Усмехнувшись, он бросил в огонь оставшуюся четверть колоды и с отвращением покачал головой.
— Что с тобой? — спросил Тайнэн, доставая пригоршню игральных костей откуда-то из-под черных верховых доспехов, изношенных за время битв.
В ноздрях Борака дым огней лагеря перемешивался с запахом пота и немытых тел. Одними из самых грязных были воины из его группы, за исключением капитана Тайнэна — у того хватало чувства собственного достоинства, чтобы мыться после каждой боевой вылазки. Но и он производил впечатление оборванца, нищего, одетого в форму, снятую на поле боя с убитого солдата.
— Мошенники и лжецы, хвастуны и зазнайки! Всех вас ненавижу, — сказал Борак. — Нет у вас ни чести, ни уважения к человеку более достойному.
Тайнэн глянул на своих товарищей и подмигнул им.
— Если бы здесь за столом сидел еще один человек, то, возможно, все было бы по-другому. Но я вижу только тебя, Борак!
Борак сжал кулаки с такой силой, что кожа на его перчатках скрипнула, и этот звук не заглушил даже гвалт, стоявший в лагере. За время этой войны он уже несколько раз приходил в такое состояние: ему хотелось убить людей, вместе с которыми он был вынужден сражаться. Под его безупречно чистой черной одеждой напряглись мышцы. Он медленно и осмотрительно поднялся на ноги.
— Тебе, Тайнэн, — спокойно проговорил Борак, останавливаясь после каждого слова, чтобы сделать глубокий вдох, — так… повезло… оказаться в Альянсе с силами Владычицы Тьмы.
По запаху, который исходил от бойцов, Борак понял, что все они испугались, кроме Тайнэна, выпившего столько, что ему ничего уже не было страшно. Теперь на лице капитана отразилась безучастность.
— Тебе придется с этим смириться, — пробормотал он и снова отпил из бутылки, а потом глянул в сторону, на того, у кого шла кровь носом; мужчина прижимал к лицу грязную тряпку.
— Я больше уважаю этого идиота, — сказал Тайнэн, указав на бойца большим пальцем. — Он берет то, что ему хочется, ну или пытается это взять. А ты, Борак, только хнычешь, как слабая женщина, о справедливости и об Альянсе.
— Ты жив только благодаря Альянсу, Тайнэн, — ответил Борак. — А то я бы сам был не против убить тебя.
Тайнэн насмешливо оскалился:
— Ну, давай же…
Остальные отпрянули от этих двоих. Борак стоял в нерешительности, сжав кулаки. Тайнэн отпил из бутылки и начал встряхивать игральные кости.
Наконец Борак разжал пальцы:
— Ты не заслуживаешь такой чести. Тайнэн хрипло рассмеялся. Раскрыв ладонь, он показал всем кости и громко встряхнул их, приглашая остальных выбрать свой кубик. Все старательно отводили глаза, чтобы не встретиться взглядом с Бораком. Каждый выбрал себе кость, понравившуюся ему по цвету или по виду точек на сторонах. Тайнэн метнул первым, и все закричали; деньги быстро перешли из одних рук в другие.
— Боишься драки, а, Борак? — сказал капитан, не поднимая глаз от костей. Он резко засмеялся, видя, как не повезло товарищу, и сгреб монеты со столика. — Ты говоришь о чести и о уважении, ты их требуешь. — Тайнэн посмотрел прямо в глаза Бораку. — Мы их стараемся заслужить.