Сага о копье: Омнибус. Том II
Шрифт:
— Я понимаю, чего ты хотела добиться, но я же говорил тебе, что ничего не выйдет. Мое решение неизменно. Пойдем домой. Я прослежу, чтобы Ариакан не тронул тебя. Я скажу ему, что это была моя мысль, что я хотел лишний раз проверить себя. Или, скажем, украсть какую-нибудь безделушку из Башни Верховного Жреца…
Карамон издал какой-то звук: нечто среднее между ворчанием и бульканьем.
— Придержи язык, мальчик, — сказал он угрюмо. — Эти камни красны от крови твоего отца. Его тело лежит здесь
Стил вскинул на него жадный взгляд:
— Так мой отец погиб при атаке?..
— Он пал, защищая эту Башню, — сказал Танис, изучающе глядя на юношу. — Защищая рыцарство.
— Его имя славят по всему Ансалону, — добавил Карамон. — Имя его произносится с не меньшим почтением, чем имя Хумы.
— И это имя — Стурм, — тихо сказала Сара. — Стурм Светлый Меч.
То, которое ты носишь от рождения, Стил.
Юноша побелел как мел. Он оглядел лица всех троих широко раскрытыми от ужаса глазами.
— Я не верю вам.
— Признаться честно, — сказал Танис, незаметно пиная Карамона, чтобы тот не отмалчивался, — мы сначала тоже не поверили. Рассказ твоей приемной матери показался нам дикой выдумкой. Мы отказались ей верить и потребовали привести тебя сюда в качестве доказательства.
— Зачем? — холодно спросил Стил. — Что здесь доказывать?
— Хороший вопрос, а, Танис? — проворчал Карамон. — Ив самом деле, ну что это докажет?
Танис взглянул на Сару.
«Отведите моего сына в Башню, — умоляли ее глаза. — Пусть он увидит настоящих рыцарей. Он вспомнит, как чтил их в детстве. Все мои сказки оживут в нем».
— Да будет милостив к вам Паладайн, госпожа, — еле слышно проговорил Танис. Предстоящий поход к Башне казался ему все более безумным и безнадежным делом.
Вслух же он сказал первое, что пришло в голову:
— На груди у твоего отца с тех пор лежит ожерелье с великой драгоценностью. Он был похоронен с нею. Этот камень — волшебный. Его дала Стурму эльфийская королева, Эльхана Звездный Ветер. Этот камень…
— Что? — насмешливо оборвал его Стил. — Рассыплется в прах, как только я войду в заветный чертог?
— Этот камень скажет нам правду, — ничуть не смущаясь, продолжил Танис. — Уверяю тебя, мне все это не нравится не меньше, чем тебе, но надо же выяснить истину. Что ты говоришь, Карамон?
— Этот камень — всего лишь дар любви. Он…
— Именно так, друг мой, он обладает огромной магической силой, — подхватил Танис.
— Это какой-то трюк, — заявил Стил. Рука его дернулась к несуществующей рукояти меча у бедра. Меч остался в комнате его матери.
Вспыхнув, он сжал кулаки. — Вы просто хотите заманить меня в ловушку.
Едва я вступлю в Башню, как вы созовете рыцарей. Этого ты хотела?
— Нет, Стил! Если ты решишь после всего вернуться в Держательницу
— Клянусь, — повторил за ней Танис тихо, — честью и жизнью моей, что это не ловушка. Ты будешь в полной безопасности.
— Клянусь и я, — кивнул Карамон, кладя ладонь на рукоять меча. — Клянусь моими детьми — твоими двоюродными братьями, — что никто не причинит тебе здесь зла.
Стил рассмеялся.
— Благодарю! — насмешливо выкрикнул он. — Но надеюсь, что не доживу до того дня, когда мне придется брать в защитники двух стариков!..
— Он вдруг замолчал, услышав наконец, что ему сказал Карамон. — Двоюродные братья? — Глаза его сузились. — Кто вы такой?
— Твой дядя, Карамон Маджере, — с достоинством ответил Карамон. — А это — Танис Полуэльф.
Темные глаза Стила сделались злыми.
— Сводный брат моей матери! И один из ее любовников, если верить Повелителю Ариакану! Неплохо! — Губы его искривились в нехорошей усмешке.
Танис вспыхнул всей кожей. Все давно перегорело, и угли затянулись золою, но теперь перед ним, как живое, вставало ее лицо. Манера кривить губы, особая, только ей присущая посадка головы, ее огонь в темных глазах… Танис закусил губу и отвел взгляд.
— Итак, вы решили спасти меня от меня, — заключил Стил, веселясь от души.
— Скорее, предоставить тебе выбор, — ответил Танис, не глядя на него. — Как уже было сказано, решение остается за тобой.
— Это то, за что мы сражались, племянник, — прибавил Карамон торжественно. — Чтобы у каждого был выбор.
— Племянник, надо же, — повторил Стил с кривой улыбкой. Но за этой улыбкой, уничижающе-насмешливой, словно из-под маски, проглядывали глаза несчастного, одинокого ребенка, у которого из всех родных была только приемная мать.
И это одно убедило Таниса больше, чем любые другие доказательства.
Стурм тоже был одинок. И знал об этом. Он пронес свою гордость, как щит, через всю жизнь. У мальчика тоже не было иного щита, кроме гордости. Но щит паладина Тьмы уже теперь казался более закаленным и несокрушимым, чем у его отца под конец жизни.
— Немедленно извинись! — очнулась вдруг Сара. — Если ты заслужишь хотя бы вполовину такую славу, как они, я буду считать свою жизнь прожитой не зря! Будь почтительнее со старшими, сын мой!
Стил было скривил недовольную гримасу, но, взглянув на строгое лицо матери, немедленно подчинился.
— Прошу прощения, господа, — сказал он с коротким поклоном. — Я наслышан о ваших подвигах в минувшей войне. Можете мне не верить, — добавил он со странной улыбкой, — но мы — те, кто служит Повелительнице Такхизис, — умеем воздать честь и славу достойному врагу.