Сага о копье: Омнибус. Том III
Шрифт:
Теперь пришлось бороться с веревкой — но та внезапно скользнула в глубину и исчезла. Фарос подплыл к капитану, бессильно лежащему на волнах, и потряс его:
— Ботанос!
Моряк не отвечал.
Их понесло вниз, под накатывающийся вал невероятных размеров. Весь мир застила стена воды, погребая минотавров под собственным весом и прорываясь в легкие…
Внезапно Фароса окружило странное спокойствие. Шторм, кипящие волны — все исчезло. Удивительное зеленое сияние наполняло мир вокруг. Впереди мягко покачивался Ботанос. Фарос попытался подплыть к нему, но тело налилось каменной тяжестью.
Одна
Минотавру пришло в голову, что они уже наверняка умерли, — ведь никто живой не может так долго находиться под водой.
Женский смех, напоминающий мягкий утренний бриз, раздался со всех сторон. Фарос обернулся, но сначала ничего не увидел. Затем заметил двух существ, плывущих к нему, — ему показалось — это магори, но потом минотавр узнал огромных серых черепах. Животные темнели, наливались клубящимся светом, превращаясь в странные огромные зрачки.
Женские глаза!
Фарос уже не сомневался, что к нему приближаются очаровательные, но при этом зловещие очи некой женщины. Вокруг начало формироваться бледное лицо и громадная фигура, непохожая на эльфийскую или человеческую. Прекрасные волосы цвета несущейся пены кружились в ритме морских глубин… Но Фарос не поддавался очарованию — в приближающемся существе ощущалась смерть.
Собрав силы, он неуклюже поклонился Зебоим — ужасной хозяйке морских глубин. И снова вокруг раздался смех. По легенде, Зебоим была капризной Богиней, склонной похищать моряков с кораблей и скармливать своим острозубым любимцам. Морская Королева, как ее часто называли, постоянно сражалась с Хаббакуком, Королем-Рыбаком, за власть над водами Кринна.
Поняв, что пока его не тянут в глубину, Фарос рискнул посмотреть Богине в глаза. В ее взгляде смешивались любопытство, презрение и желание развлечься. Он почувствовал к Зебоим странное влечение — она словно стала долгожданным берегом и клокочущими глубинами одновременно.
Зебоим баюкала обоих минотавров на груди, как мать — малышей. Морская Королева был облачена в сине-зеленое платье, растворяющееся по краям в морской воде, и медленно скользила сквозь океан.
Богиня сделала знак рукой, и из черных глубин показалось огромное существо — настолько большое, что затмило размерами Зебоим. Видимо, это была рыба — у нее обнаружились жабры и плавники, а рот заполняли острые зубы.
Фарос отчаянно рванулся, но едва он соскользнул с призрачной руки, как легкие мгновенно заполнились водой, и он начал тонуть.
«Ах, какой непослушный!» — раздался мелодичный голос в сознании Фароса. Глаза Зебоим потемнели, и она, легко поймав минотавра, потрясла его за шкирку, как нашкодившего щенка. Задыхаясь, Фарос видел, как Морская Королева указала огромной рыбе на виднеющиеся вдали корабли мятежников.
Чудовище изогнулось в знак понимания. Вновь подняв руку к лицу, Зебоим посмотрела в глаза Фароса. Очи самой Богини уже стали лазурными.
«Для моего отца… — раздались странные слова. — И за ваше, маленькие минотавры, уважение
Зебоим рассмеялась и швырнула обоих к огромной рыбе. Фарос закувыркался, изо всех сил сдерживая дыхание, но уже почти ничего не видел перед собой. Рядом промелькнул Ботанос и, судя по сжатому рту и хлопающим глазам, старый капитан еще не погиб.
Существо распахнуло пасть и выстрелило длинным языком, обхватив минотавров и потащив Фароса и Ботаноса к себе в рот.
Дуэль
Два флота дрейфовали рядом, несмотря на отвратительную погоду. Минотавры имели преимущество в числе судов и оснащенности, людоеды превосходили противников свирепостью. Кроме того, у них был ключ, заставляющий повиноваться минотавров.
Марицию никто не тронул, страдала она совсем не физически. Голгрин запер ее в удобной каюте, даже телохранители остались в живых, хоть и томились в худших условиях — изысканную пищу и мягкие подушки получила только командующая.
Голгрин сделал клеткой для Мариции собственную каюту. Она пыталась найти лазейку для побега, но людоед все продумал.
Заключение не могло продолжаться вечно — Голгрин рано или поздно решит, как с ней лучше поступить. Если он повернет к Керну, то флот минотавров воспрепятствует ему.
Но почему он ее «арестовал»? Разве Мариция ослушалась мать или Арднора? Нет, никогда, им самим хотелось отомстить за смерть Бастиана не меньше.
Так почему?
Голгрин не любил шероховатостей. Все шло прекрасно — людоеды подчинялись, титаны находились под полным контролем, союзник — минотавры по команде леди Неферы могли помочь продвижению в Нераку. И теперь из-за той же Неферы все могло рухнуть…
— Джахара я ду ф'хан Мариция'н, — пробормотал сзади Нагрок.
— Ф'хан Мариция'н? — резко обернулся Голгрин, впиваясь взглядом в подручного. — Киал нур ф'хан и'Нагроки ке?
Людоед из Блотена опустил голову.
— Нги, — бросил в пустоту Великий Лорд.
Сам он теперь вынужденно жил в каюте Нагрока, казавшейся после его рая нищенской халупой. Воин спал на старых шкурах в углу, по полу были раскиданы куски мяса и подсыхали лужи вина. Освещала все маленькая лампадка, которая лишь радовала Голгрина, не давая возможности рассмотреть мелкие детали интерьера. Тяжелый дух казармы въелся в дерево — сам Голгрин пытался противостоять запаху пота если не купанием, то ароматическими маслами. Но даже бочка духов не смогла бы ничего сделать с каютой Нагрока. Сотни насекомых завершали картину.
Великий Лорд уже которую ночь ждал возвращения призрака Колота. Мертвецы умели перемещаться на далекие расстояния почти мгновенно, и времени, чтобы вернуться с ответом, было предостаточно.
Значит, верховная жрица колеблется с решением судьбы дочери?
Сидящий напротив Нагрок злобно прошипел что-то себе под нос. Голгрин не разобрал слов, но все было ясно — людоед жаждал рога леди Мариции, обвиняя ее в смерти брата.
— Гхай, — рявкнул Голгрин, раздражаясь. — Рох гэхай!
Нагрок угрюмо поклонился и вышел. Великий Лорд понял, что его разозлил не только помощник… Здоровой рукой людоед потрогал висящий на шее «талисман», вновь рассматривая возможные варианты будущего…