Сага о копье: Омнибус. Том III
Шрифт:
Нагрок усмехнулся, весьма довольный. Голгрин пролаял приказы, и людоеды бросились их выполнять, оставив его наедине с Марицией.
— Ты уверена? — спросил он.
Воительница уже начала понимать опасность, но честь не позволила отступить.
— До смерти уверена…
— Тогда готовься. — Голгрин с симпатией посмотрел на нее. — И берегись. Нагрок не проигрывает…
За ней пришли с рассветом. Рокот кожаных барабанов известил о парадном выходе Голгрина. Ему приходилось делать торжественное
Нагрок все бы отдал за возможность мести, и Великий Лорд эту возможность ему подарил.
«Месть порождает месть», — печально вздохнул Голгрин.
— Все готово! — объявил он. Сегодня людоед отказался от пышных нарядов и был одет в килт и великолепную кирасу вроде легионерской. — Какая трагедия, что все зашло так далеко…
Мариция не показала слабости. «Никогда не показывай слабости перед врагом или союзником», — говаривал отец. А Голгрин был и тем и другим.
На палубе горели факелы и было расчищено место для боя. Мариция надеялась, что на флагмане минотавров не знают о дуэли, а если знают, то не нападут во время нее. Иначе альянс рухнет, а людоеды нужны для расправы с мятежниками.
Мариция ночью переговорила с телохранителями и убедила их не вмешиваться, теперь Голгрин, видимо, держал их в укромном уголке» чтобы не вызвать лишней напряженности.
Шестиугольник арены был вычерчен мелом — на каждой стороне нарисованы символы Высших Людоедов. Она узнала только змею, пожиравшую маленький череп.
Барабаны смолкли, и людоеды хором монотонно забубнили, ударяя дубинами по доскам палубы.
— Киа ду ахн ду и'горунаки! — воздел Великий Лорд руки к не6у. — И'нагр осхи ут и'Мариция и'Нагроки!
Людоеды хором повторили крик, кровожадно глядя на Марицию.
Она шагнула на арену.
Нагрок оскалился и замахал толпе.
Голгрин указал на центр, затем подозвал двух воинов с истертыми топорами. Нагрок взял оружие первым, проверил баланс и отказался от лат. Когда Мариция осмотрела топор, ей захотелось немедленно прыгнуть в воду. Но отступать было поздно, да и прорваться сквозь плотную толпу не представлялось возможным.
Людоеды окружили рисунок — по правилам, если один из поединщиков выходил за линию, его били все желающие, заставляя вернуться к дуэли. С арены мог сойти только победитель.
Оба соперника изучали друг друга, прикидывая слабые места. Помощник Голгрина не зря занимал свое место — он был настоящей горой мускулов.
— Приготовиться! — крикнул Великий Лорд.
Мариция пригнулась, держа топор на отлете.
Огромный людоед расплылся в широкой усмешке, а позади вновь загрохотали барабаны.
Высоко подпрыгнув, Нагрок рванулся к командующей, вызвав восторженный рев. Мариция смогла только блокировать удар, сотрясший ее тело, и, упав на колено, замедлить
— Ф'хан, урсув суурт! — шипел людоед. — Ф'хан…
Она чихнула, стараясь хлебнуть воздуха сквозь зловоние, и внезапно пнула Нагрока в колено. Удар не повредил ему, но людоед был вынужден отскочить на пару шагов. Развивая успех, Мариция ударила топором, целя в живот, но Нагрок парировал, зацепив ее плечо ржавым лезвием.
Первая кровь ее… Чья будет последней?
Людоеды оглушительно ревели, смакуя редкое в море зрелище. Мариция уже не видела в толпе Голгрина, да и Нагрок не позволял ей этого сделать.
Они вновь сблизились, но тут людоед отбросил топор и вцепился командующей в горло. Мариция попыталась разжать его руки, но с тем же успехом могла попытаться сдвинуть с места Великую Арену.
— Я сниму с тебя кожу — смеялся Нагрок, — и буду носить каждый день!
Людоеды обожали носить в виде украшения не только кожу, но и черепа, рога и прочие части тел врагов. Минотавры редко перенимали подобную моду. Может, у двух-трех легионеров и лежал дома клыкастый череп, но только как сувенир…
Пальцы Нагрока смыкались все сильнее, но людоед слишком расслабился, и Мариция четко рубанула по волосатой руке. Людоед быстро отскочил, из глубокой раны полилась кровь.
Командующая зашаталась, с наслаждением вдыхая воздух… и от страшного ответного удара топор вылетел из ее рук.
Мариция метнулась за оружием, но топот ног позади предупредил ее, что Нагрок близко. Поняв, что не успевает, командующая резко рванулась обратно и вонзила рог в бедро людоеда.
— Ниа и коджа езаф'хани, урсув суурт! — завизжал помощник Голгрина.
От боли людоед не рассчитал удар и задел Марицию лишь обухом. Челюсть женщины онемела, в голове забили колокола.
Нагрок тяжело хромал — из второй круглой раны текло много крови. Но толпа людоедов немедленно разразилась смехом, посчитав сородича струсившим. Нагрок проревел ответные оскорбления и вновь рванулся к Мариции, выводя топором широкие дуги.
Теперь командующая билась уже уверенно — используя каждое преимущество. Она нашла лицо Голгрина, который, как всегда отрешенно, наблюдал за поединком.
— Падай! — ревел Нагрок. — Падай и избавься от мучений, я обещаю убить тебя быстро!
— Я не чувствую никаких мучений, — солгала командующая. — А как насчет тебя?
— Я Нагрок! А Нагрок это Тот-кто-силен-как-мастарк! Сам Доннаг дал мне имя!
Мариция понимала, почему людоеду досталось такое прозвище, — даже со слабеющей ногой он рвался в бой, как целое стадо мастарков. Но время играло не на ее стороне, поэтому командующая сосредоточилась на правой, поврежденной ноге людоеда. Теперь она наносила удары только в зону ранения, стремясь еще больше ослабить конечность. Мариция даже перемещалась так, чтобы Нагрок шел направо, используя правую же ногу как опорную.