Сага о Первом всаднике. Время проснуться дракону

Ганькова Анна

Но, с утратой поголовного владения магией, случилась и другая напасть – видимо, как плата за Дар, теперь у волшебников не могло быть детей. И, соответственно, маг не мог быть продолжателем Семьи и наследовать трон.

Правда, когда-то в Ардине был принц, наделенный магическими способностями, который, вопреки уже тогда сложившимся традициям, пожелал править сам после смерти отца. Дело, кстати, было сразу после окончания вековых Больших Смут. Но, ни к чему хорошему это не привело, хотя он и говорил, что взваливает это бремя на себя во благо королевства и Семьи.

Маги, как известно, живут долго и только

сила дара способна ограничить его жизненный путь. Тому принцу, или уж лучше называть его королем Ардина, доступная ему сила магии позволила продлить свой век зим на четыреста. Его родные братья давно скончались и их дети тоже, и внуки, и правнуки… так что к концу жизни короля его окружали только очень дальние родственники, найти среди которых потомка прямой линии Семьи, было очень сложно.

В последние годы своего правления король–маг старел прямо на глазах – здоровье его таяло с ускоренностью пропорциональной прожитым годам, некогда ясный ум мутился, а дар слабел с каждым днем.

А между тем, во дворец стали заявляться, все чаще и чаще, претенденты на звание его наследника. И каждый, при этом, имел свиток с Древом Семьи и ворох старых пергаментов, которые давали право на эти претензии.

А с того дня, как король-маг умер, своей уж смертью или нет – неизвестно, королевство опять встало на путь смуты.

Было понятно, что претенденты и их семьи начали готовиться к этому моменту заранее. Чтобы достичь желаемого, в ход шло все – и золото, и угрозы, и шантаж. И в результате этих инсинуаций документы, летописи и метрики, которые были подняты Советом для того, чтобы все-таки выявить прямого наследника, оказались противоречивы, многие явно фальсифицированы, а некоторые частично или полностью утрачены.

Когда Совет не смог указать с определенной достоверностью на кого-то из претендентов, в ход пошли более жесткие аргументы – войска, которые, как оказалось, к этому моменту имелись у каждого именующего себя наследником.

И опять королевство стало погружаться в междоусобные войны.

Благо, в этот раз, волшебницы Зачарованной Долины вмешались сразу же, не дав разгореться огню смуты в полную силу. Среди претендентов был указан прямой наследник, а остальные приведены к присяге.

Тот урок был выучен всеми Первыми Семьями, прямыми потомками Дола, и древняя традиция была закреплена Законом, запрещающим восхождение магов на престол.

Но традиции в назначение на должность Архимага остались прежние.

В каком поколении они с Владиусом были родственниками, Вик не помнил, но знал, что как Архимаг, тот был при Первой Семье, уже зим триста.

– Ты сказал, что в этот раз не смог. А что, покушений было много? – пораженно спросил принц мага, понимая, что вероятно, он был не прав, обвиняя того в халатности.

– Да. С того года, как умерла королева – угроза стала практически постоянной. Я думаю, что ты помнишь, столь скорбный факт, что твою матушку он убил через цветок? – стал рассказывать Вику Владиус то, чего тот, живя в дальнем замке, не знал.

– Обычная роза – одна из целого букета, стоящего в вазе. Никто и не подозревал, в тот раз, что ее аромат, отравленный черной магией, смертелен. Не прошло и года, как скончалась ваша мать, и король отправил тебя, от греха подальше, в Ястребиный Утес, Ройджена в Академию, а Ричарда,

за невозможностью удалить наследника от Двора, окружил магами и оборотнями, случилось следующее покушение. Если не ошибаюсь, это была книга, опять одна из многих стоящих на полках в рабочем кабинете короля. Потом были перчатки, как бы невзначай забытые на комоде, чернила в чернильнице, чужая пуговица, закатившаяся под кровать. Я всего и не упомню… главное, что все это были вещи, которые не бросались своей приметностью в глаза и вполне могли находиться на тех местах, на которых их находили. Урс, он, как ты помнишь, раньше состоял при твоем отце, чуял их сразу, даже поперед меня. Но в последний, оказавшийся роковым раз, ни он, ни я не смогли ощутить черную магию в том предмете, который был ее носителем. Потому что это была свеча, и испускать заложенное в нее заклятие начинала, только когда ее поджигали. А стояла она, что самое ужасное, в подсвечнике, в спальне короля…

– А отец любит спать при свете свечи… – закончил этот скорбный рассказ Вик уже сам.

– Да. И опять, как и в первый раз, я не могу ничего предпринять. Несмотря на то, что каждый раз я настойчиво изучал найденный магический предмет – ничего определенного выявить так и не смог, к своему стыду признавая, что эта магия для меня недоступна.

– Она что, так уж сложна? – пораженно спросил принц, ведь всем было известно, что их Владиус далеко не на пустом месте считается сильнейшим магом королевства. И что же тогда получается?

– Там слишком много всего намешано – магия крови, некромантия, большое количество использованных ингредиентов и все это связано меж собой неким узором неизвестного плетения. Но главное, вся эта мешанина привязана к явно эльфийской основе. И, предупреждая твой вопрос, скажу, что, ни посторонних людей, ни признаков какого-то тайного проникновения в семейные покои, мы так ни разу и не обнаружили, – сокрушенно развел руками Архимаг, заканчивая свой рассказ.

Вик пригляделся к нему. Там, в спальне отца, задвинутые наглухо шторы и собственная горестная отрешенность, не позволили ему хорошо рассмотреть старшего родственника.

И вот теперь, глядя на него, сидящего в кресле с утомленно откинутой головой, под ясным дневным светом, Вик мог видеть изменения произошедшие и с Владиусом.

Он, который не казался намного моложе отца только благодаря окладистой бороде и полной спокойного достоинства манере поведения, теперь выглядел на людские зим шестьдесят. Меж бровями и в углах глаз залегли морщины, в недавно еще гладких темных волосах и бороде, появились седые пряди. А провалившиеся глаза, с красными воспаленными веками, говорили о том, что если больного короля маг и поил снотворным, то сам он уже давно не спал.

– Тебе нужен отдых, – сказал с сочувствием принц.

– Ничего, я выдержу. Сейчас нельзя расслабляться. В предстоящие дни нужно столько всего еще сделать! – и произнося эти слова, утомленно вздохнул.

– Ск… сколько осталось… батюшке? – не сразу смог проговорить свой вопрос Виктор.

– Не более десятницы…

Как прошли эти десять дней? Да плохо, конечно!

Засыпать он боялся, думая о том, что уготовано им на завтра. Просыпался и того хуже – уже в страхе, а не наступил ли тот самый страшный день.