Сага о Тёмных Тамплиерах.
Шрифт:
Боль пронзила Джейка, когда Замара вновь поделилась воспоминаниями. Он знал, что она должна была; знал, что должна была сделать все кристально ясным и не требующим вопросов, чтобы Зератул смягчился и согласился помочь им. Но все же…
Пыль взметнулась под ногами Зератула облачком серого мягкого пепла. Джейк оглянулась, с любопытством разглядывая это место, названное Чаром, собственными глазами.
— Удерживать все эти воспоминания — тяжелая ноша? — спросил Зератул.
—
— Переходят к тебе?
Джейк бесстрастно посмотрела на него.
— Я получаю воспоминания протосса, когда он или она умирает. Это никогда не приносит удовольствия, а если многие умирают где-то одновременно… то вместить все это крайне болезненно.
Зератул кивнул в знак понимания.
— Это, действительно, должно быть сложно.
— Самые сложные ситуации возникают, когда я знаю что-то, но не имею возможность поделиться. Я рада, что вы с Тассадаром сумели найти способ примириться друг с другом.
Зератул задумчиво посмотрел на Джейка.
— Как ты остаешься в мире сама с собой, Замара? Быть хранителем столь многого — разве это не переполняет тебя страхом?
— Как объяснил Тассадар, мы не растворяемся полностью в Кхале. Я испытываю прилив сил и чувствую себя обновленной, соединяясь со столькими разумами в этом богатом месте. Но поскольку существует так много вещей, которыми я не могу спокойно делиться, я должна находить время для медитаций, чтобы выплеснуть свои эмоции и чувства и успокоить их при помощи кристаллов.
Зератул прикрыл глаза и запрокинул голову. Джейк с теплотой подумала, что, по крайней мере, смех протоссы Айура и темные тамплиеры выражали одинаково.
— Интересно и занимательно. Возможно, Хранители — квинтэссенция того, против чего мы выступили. Вам не только требуется Кхала, чтобы хранить воспоминания, но вы и самым интимным образом соединены с остальными через нее. В некотором роде, вы становитесь ими… Они живут в вас. И все же вы находите успокоение в том, чтобы отключиться от этого, используя кристаллы, как и мы.
Джейк тоже, в свою очередь, запрокинула голову, улыбаясь точности оценки.
— Значит, вот как поступаете вы? Несомненно, у тебя и каждого из твоего народа есть собственное бремя, и вы не можете поделиться им с другими в Кхале, когда вынести все становится слишком сложно.
— Я медитирую. Я сижу в абсолютной тишине, которая есть Пустота. А еще есть один мирок, о котором не знает никто другой. Оттенок неба там спокойно-розовый, и он умиротворяет, как и энергии одного места, расположенного в горах у бурных рек. Именно туда я ухожу, когда… несчастен или не могу определиться. Естественность природы исцеляет.
— Замара… Это ты… И в то же время, нет. Здесь еще один разум… Во имя Пустоты, это… это человек?
Джейк простонал, а затем сжал зубы, пытаясь побороть слабость. Зератул — а теперь он узнал это мощное присутствие — все еще был далеко. Передача мыслей
— Мы в том месте, о котором ты говорил так давно, у бурных рек. Приходи к нам, и я расскажу тебе больше о том, почему я здесь, и чего мы хотим от тебя.
— Лучше бы ты не приходила сюда, старая подруга.
И Джейк почувствовал, что с этим загадочным сообщением Зератул исчез из его разума. Замара сразу же смягчила собственное присутствие, и боль отступила. Джейк зачерпнул немного восхитительно освежающей прохладной речной воды и выплеснул ее на горящее лицо. Он презирал собственную слабость, но отрицать ее было сейчас одновременно глупым и невозможным.
— Замара… Он ведь поможет нам, правда?
— Не сомневаюсь. Зератул не из тех, кто бежит от истины, независимо от того, насколько неприятно или сложно оказывается встретиться с ней. Он несет косвенную ответственность за уничтожение Айура, но он принял свою часть вины в этом сделал все возможное для спасения своего народа.
Джейк испуганно моргнул.
— Что? Зератул погубил Айур? Я думал, это сделали зерги.
Замара не ответила, и Джейк понял, что может различить приближающийся корабль. Он был похож на тот, что… одолжили они с Замарой, но был больше и, предположительно, мог путешествовать как в атмосфере, так и в космосе. Тем не менее, он, определенно, был создан темными тамплиерами — фиолетово-черный, окруженный зеленым мерцанием энергии, он выглядел более громоздким, чем аналогичные корабли традиционных протоссов. Джейк поднялся на ноги, одновременно восхищенный, встревоженный и раздраженным тем фактом, что его вопрос о разрушении Айура — весьма значительном событии — не получил ответа. Замара передала ему успокаивающие мысли, но ничего не объяснила.
Корабль приземлился, и пульсирующее зеленое сияние, плясавшее вокруг его корпуса, погасло. Выдвинулся трап, открылась дверь, и появился первый темный тамплиер, которого Джейк когда-либо видел.
Зератул слегка сутулился, и, хоть он и носил одежды, похожие на тe, что помнила Замара, они выглядели изношенными, словно их обладатель не слишком заботился о внешнем виде. Его глаза, тем не менее, все еще яростно горели; когда протосс обернулся, чтобы посмотреть на Джейка, человек подумал, что никогда в жизни у него не было такого столь сильного чувство, что его как будто видят насквозь. Под этим пронзительным взглядом он чувствовал себя совершенно обнаженным.
— Почему получается так, — мягко сказал Зератул, — что в последнее время я постоянно сталкиваюсь с людьми?
— Может быть, тебе стоит относиться к этому с юмором, — неодобрительно ответил Джейк. Зератул прикрыл глаза и запрокинул голову, и Джейк ощутил волну его смеха. Археолог подарил в ответ полуулыбку.
— Я думал, Рейнор — выдающийся, или даже уникальный представитель расы терранов, — продолжил Зератул, спускаясь по трапу той грациозной походкой, которой отличались все представители его расы. — И, только посмотрите, придя в это уединенное место для раздумий и размышлений, я встречаю здесь человека, в чьей голове находится Хранитель.