Сага о Тимофееве (сборник)
Шрифт:
– А там у вас все так ходят? – осведомилась девушка недоверчиво.
– Нет, не все. Я был экстренно отозван из экспедиции в более ранний период истории, и не оставалось даже времени сменить туалет. Надеюсь, вы отметили также некоторую выспренность моей речи, малоприсущую вашей эпохе?
– Что же послужило тому причиной? – полюбопытствовал Тимофеев невинным голосом.
– И вы еще спрашиваете! – воскликнул Тахион. – Позволено мне будет узнать, что за экзотический раритет украшает ваш стол?
– Это… э-э… пустяки. Амуроскоп. Прибор для
– Когда вы впервые пустили в ход сей, с позволения сказать, амуроскоп, – язвительно произнес Тахион, – в нашем институте была объявлена темпоральная тревога первой степени. Ученый совет всю ночь обсуждал последствия утечки информации о будущем и возможные меры по предотвращению подобных инцидентов впредь. Меры, должен заметить. предлагались самые жесткие…
– Еще чего! – возмутилась Света. – Так мы вам и дали Витю в обиду!
– А как вы думали? Эксперименты уважаемого коллеги Тимофеева нарушают основополагающее правило Кодекса о темпоральных контактах – правило ретроспекции. Никто не должен знать своего будущего, ибо действиями по его изменению, как умышленными, так и непреднамеренными, он нарушает естественный ход событий и наносит вред потомкам. Согласитесь, что права вредить собственным детям никто нам не давал.
– С какой стати я буду пытаться изменить будущее? – возмутился Тимофеев. – Что уж я, ничего не соображаю, по-вашему?!
– Извольте пример, – заявил Тахион. – Вам достоверно известно, что завтра в двенадцать часов тридцать минут на перекрестке улицы Ленина и Комсомольского проспекта вас собьет легковая машина, шофер которой скроется с места происшествия. Неужели вы в этот день высунете нос из дому?
– Если надо для будущего – высуну, – решительно ответил Тимофеев. – И ступлю на перекресток. Ровно в двенадцать тридцать.
– А вы, моя славная Света, позволите ему это?
– Не знаю… – с сомнением промолвила девушка и зажмурилась. – Ужасно. Даже представить невозможно!
– Так-то. Казалось бы, что плохого, если вы избежите печальной участи и будете продолжать свое навязанное истории существование? Но автомобиль, жертвой которого вы не пали, продолжит свой путь, а спустя несколько часов его пассажиры совершат новое преступление. И погибнет другой человек – не вы. А он – прямой генетический предок выдающегося ученого, открытие которого в области энергетики навсегда избавит человечество от необходимости в экологически безнравственных методах поддержки своей жизнедеятельности. При естественном же развитии событий преступники были бы задержаны постом автоинспекции спустя полчаса после вашей смерти в отделении реанимации… Я умышленно рисую столь мрачную картину, чтобы вы достаточно уяснили свою ответственность перед будущим. В случае с вашим печальной памяти реструктором была объявлена темпоральная тревога второй степени, но вы счастливо избежали удела злого гения, одновременно сконструировав аларм-детектор…
– Так вот почему вы донимали Витю своими придирками, – покачала
– Прошлой ночью ученый совет пришел к выводу, что несколько имен, выведанных вами у будущего, вреда магистральной ветви истории не нанесут. Но вы на этом не остановились. Вы переименовали свой, если допустимо так выразиться, амуроскоп в темпороскоп и решили заняться преступным зондированием нашей эпохи. И вот я здесь, чтобы убедить вас не делать этого.
– Успокойтесь, – произнес Тимофеев. – Выпейте чаю. Попробуйте варенья. Света сама варила, правда – в том году, но свежее пока не подоспело: жаль переводить на него ягоды.
– Легко сказать, – горестно усмехнулся Тахион. – В институте тревога третьей степени, директор с утра погрузился в медитацию, чтобы избегнуть инфаркта, спецгруппа по темпоральным акциям в полной выкладке не слезает с ретромотивов, готовая в любой момент кинуться на уничтожение этого вашего… темпороскопа. Мне стоило немалых трудов добиться возможности переговорить с вами. Все хорошо понимают вашу неосведомленность в законах темпонавтики, веря в вашу добрую волю… мы вообще с сыновьей любовью относимся к вашему времени. Но случай из ряда вон выходящий. Я уже три дня как дедушка и даже еще не видел собственную внучку! Бросил все, нырнул к вам, думал – опоздаю, – он снова усмехнулся. – И уже нарушил правило ретроспекции.
– Как это? – сочувственно спросила Света.
– Узнал о будущем маленькой Астридочки из ваших уст. И принужден буду подвергнуться добровольной гипноблокаде, иначе меня отстранят от работы в институте. Кодекс – дело серьезное…
– Ну и напрасно вы так переполошились, – сказал Тимофеев и с аппетитом откусил бутерброд. – Я и не собирался пускать темпороскоп в ход. Очень надо…
– У-у, какая жалость, – разочарованно протянула Света.
– Простите мое недомыслие, – насторожился Тахион, – но зачем же вы его создали?!
8. Зачем это Тимофееву
– А вот зачем, – сказал Тимофеев. – Чтобы заполучить вас ко мне в гости.
– О святая наивность! – вскричал Тахион. – Скорее вы заполучили бы старшего инспектора из спецгруппы по темпоральным акциям, который под невинным предлогом незаметно убрал бы из вашей памяти всякие воспоминания о темпороскопе, а взамен влепил бы туда гипноблок, пробуждающий у вас зубную боль при малейшем поползновении зондировать будущее.
– Не знаю, не знаю, – улыбнулся Тимофеев. – Однако же вы здесь, и мой расчет оправдался.
– Просто вы воспользовались моим добрым к вам отношением, – упрекнул его Тахион.
– Не сердитесь. Я только объясню вам кое-что, и мы расстанемся. А темпороскоп заберите, если вам нужно. Или давайте я его при вас разберу, там ценные детали.
– Подождите! – забеспокоилась Света. – Ничего не объясняйте, пока я свежий чай не заварю.
И она улетела на кухню.
– Вы действительно хотите посвятить Светлану в свои секреты? – осведомился Тахион.