Сага об асах

Вирченко Виктор

Достаток в пропитании вызывал зависть и злобу у коварных врагов. И асам часто приходилось брать в руки оружие, чтоб отстаивать своё право на свободу. Быстрые кони мчали лучших воинов во все концы света. Но витязи в блестящих доспехах несли не только отмщение за подлые набеги. Они несли своим соседям знания, культуру и веру в справедливость. Отдавая свою энергию и кровь, они улучшали, а не уничтожали другие народы. Растворялись в них, наделяя Божьей искрой тёмные головы и души. Так свет боролся с тьмой веками. Так происходит и в наши дни. Асы растекались по всей необъятной земле, заселяя север, юг, запад и восток. Заговорили на новых языках, построили новые города и страны. И уже не помнят своей малой родины…

Но вернёмся к нашему Зайцу. Когда у него, загнанного в угол, в голове что-то

щёлкнуло, в следующую секунду он увидел перед глазами весь свой план действий, расписанный по пунктам и подпунктам. Не теряя времени, он стал воплощать его в жизнь.

Юра подозвал глазами старпома и стал посвящать того в свой план. Они говорили по-русски, но старший помощник был украинцем и часто переходил на мову. Охранник-негр сидел в пяти метрах от них в кресле, грыз ногти и играл мобильником Зайца. Он не обращал внимания на разговор, а может быть, Юра просто умело отводил глаза. Как знать? Заяц разгорячённо доказывал старпому, что ночью надо устроить ложный пожар, поднять тревогу и панику, обезвредить охрану и захватить судно в свои руки. Затем – выйти в море, вызвать натовскую авиацию и до её прилёта отбиваться от преследователей из пожарных брандспойтов. Старпом был робкого десятка. Он сразу начал возражать, и Зайцу приходилось, повышая голос, доказывать ему свою правоту, применяя иногда нецензурную лексику – магический язык асов. Охранники несколько раз бросали косые взгляды в их сторону, но двое были заняты игрой в кости, а третий уже разобрал мобильник и ковырялся в зубах сим-картой. Заяц не мог приказать людям идти на смерть. Он хотел пробудить в старпоме уснувший дух воина, но предки хохла оказались вовсе не запорожскими казаками, а скорее, батраками какого-нибудь пана Кабицкого.

– Це дуже опасно! Хай мэнэ вкрадуть! – шептал старпом.

– Тебя уже украли, болван!

– Ни, ничого нэ выйдэ! Усих могуть пэрэбыты!

– А фиг такого? – не выдержав, громко сказал Заяц.

Охранник с мобильником подскочил на кресле. Завертел головой, озираясь по сторонам. Что-то крикнул двум другим пиратам на своём языке и подскочил к Зайцу. Он испуганно заглянул в глаза нашему кэпу и спросил:

– Афигтако?

Заяц, решив, что это имя какого-то пирата или его самого, завертел головой и ответил:

– Ноу. А фиг та-ко-ва!

Пират кивнул и, что-то сказав товарищам, выскочил из ходовой рубки. Те двое с удивлением смотрели на Юрку.

Минут двадцать ничего не происходило. Затем вернулся убежавший охранник, сияя белоснежной улыбкой, и протянул Зайцу его мобильник. Ещё около часа всё было тихо, будто ничего не произошло, как вдруг по трапу застучали десятки ног и в рубку влетело сразу человек десять пиратов, образовав собой коридор, в котором показался седой человек, видимо, большого ранга. Охранник, поднявший тревогу, подскочил к этому главарю и что-то коротко сказал, указывая пальцем на капитана.

Седоголовый подошёл к Зайцу и внимательно на него посмотрел. Вдруг он отшатнулся назад и, вытаращив глаза, произнёс на чистом русском языке:

– За… Заяц?!

Заяц, в свою очередь вылупив глаза, протянул:

– Ду-да? – И заржал, хлопнув седого по плечу: – А-ха-ха-ха-ха!!!

Они крепко обнялись и потом оба заплакали.

В рубке все стояли, окаменев, как исполины с острова Пасхи. Заяц был сам ошарашен. Он бы, наверное, меньше офигел, если бы увидел инопланетянина в скафандре из созвездия Южного Креста.

Про Дудку говорили, что он умер. То ли утонул, то ли его убили. Он пропал давно, как и другие бедолаги, в проклятые девяностые. Тогда сгинули многие, унесённые ветром перемен. Но перед ним стоял живой Мишка Дудка в окружении сомалийских пиратов! Заяц потрогал голову: не едет ли крыша?

Дудка разорвал паузу, отдал приказания своим головорезам, потом повернулся к Зайцу и, улыбнувшись, сказал:

– Веди в свою каюту, капитан!

Глава 4

Перед дверью в капитанскую каюту кто-то уже успел нагадить, причём подтёрся куском карты мира, порвав материк Северной Америки на четыре части. Они переступили через «мину», зашли внутрь и закрыли дверь.

Рассказ Дудки был длинным и невероятным. Он забывал некоторые слова и делал небольшие паузы. Заяц иногда помогал найти нужное слово.

Как стало ясно из услышанного, тринадцать лет тому назад Дудка собрался половить бычков с резиновой

лодки у Таганрогского рыбзавода. С ним увязался Звон. А кто такой Звон, Зайцу можно было не напоминать. Кроме нечеловеческой хитрости, жадности к спиртному и двух ходок на зону Звон имел все мыслимые и немыслимые человеческие пороки. Он словно принял их на себя, собрал и, взвалив на плечи, понёс, освободив людей от грехов, как тот козёл отпущения. Внешне Звон напоминал облезлого бездомного кота с выдранным клоком шерсти (оторванным карманом или рукавом), расцарапанным фейсом и стреляющими по сторонам зелёными глазами с целью свистнуть то, что ещё не свистнули до него. Но, в отличие от дворового кошака, Звон обладал гордостью и дикостью камышового кота. Приручить его было непростым делом. Он жил по законам джунглей, где более слабый подчиняется более сильному. Ему уже было тридцать лет. Многие его сверстники делали карьеру, воспитывали детей, жили спокойно и размеренно. А Звон бомжевал, пропив квартиру, воспитав дерево и посадив сына. Жил то в подвале, то на чердаке. Батрачил летом у корейцев на полях, зимой у одного цыгана на бойне. Но в родной двор возвращался снова и снова, как торнадо на берега Флориды.

Всё же у Звона было какое-то светлое начало, объединяющее его с дзен-буддийскими монахами. Ведь вынести всё из квартиры – это вершина фэн-шуя.

Однокомнатная гостинка Звона до того момента, пока он её не пропил, была обставлена незатейливо, но со вкусом. Дверь по причине выбитого замка запиралась только изнутри на щеколду. У правой стены стоял двустворчатый шифоньер. В левой его половине лежала стопка старых рекламных газет. С правой стороны, где обычно висит одежда, на плечиках болталась одна-единственная майка с эмблемой «Олимпиада-80». У правой стены лежал грязный полосатый матрац. Это была кровать без всякого намёка на подушки и простыни. Вместо люстры сиротливо болталась груша электрической лампочки. От неё вниз свисал провод, который заканчивался стоящей посреди комнаты старой самодельной электропечкой. На печке находилась замусоленная эмалированная кружка тёмно-зелёного цвета. На её дне виднелась высохшая чайная заварка. У окна, забитого наполовину куском картонной коробки, стоял полный мешок болгарского перца. От него уже шёл зловонный дух. Комнатёнка была насквозь прокурена, поэтому вонь от мешка с перцем особо не беспокоила.

Китайский фэн-шуй в сравнении с азовским просто отдыхает. Музыку ветра азы слушают с рождения до смерти. Настоящий аз, живущий в степи, продуваемой со всех сторон ветрами, или на городской окраине, впитывает своим слухом поистине волшебные звуки. В шёпотекамыша, в шуме волн, в шелесте листвы родных тополей азу слышится голос самой матери-природы, наставляющей своих детей. Вот подул осенний восточный ветер, выгнавший воду на десятки, а то и сотни метров из залива. Даже в доме в такую погоду бывает тоскливо. За окном слышны литавры ударов кровельного железа о доски крыши. Водопадом на асфальт устремляется поток из водосточной трубы с отломанным кем-то куском. По подоконнику отбивают дробь капли дождя. Кажется, что наступил конец времён, Земля съехала с орбиты и катится в тартарары. Что делать в такую погоду? Конечно, заняться медитацией под звон стаканов, урчание унитазного бачка и монотонные мантры сварливой жены. Китайский зелёный дракончик, ныне заселивший квартиры обывателя, падкого на моду, азам не подходит. В стране азов самым действенным оберегом всегда считался зелёный змий. Ему поклонялись почти все азы. Китайцы – глупый народ. Они скопировали этот символ, воплотив суть в форму, для того чтобы из формы извлекать содержание. Ребята из Поднебесной перемудрили. У нас те, кто не имеет денег, просто сидят на жабе, а они делают из дерева лягушек и водят палочкой им по спине, чтоб привлекать богатство…

А все эти ароматы из Поднебесной? Они ничто по сравнению с запахами подъездов, где гадят коты, вонью из залитых водой подвалов, смрадом мусоропроводов и сортиров, перегаром алкашей… Эти запахи возвращают человека к реальности, а не наоборот. Но не всё так сумрачно и убого в стране азов. Наступают майские дни, и, проходя по переулкам и скверам города, где цветущие деревья источают неземной аромат для привлечения пчёл, азы готовы сами летать, и жужжать, и работать, как пчёлы. Тогда у всех просыпается шестое чувство. Разрушающая энергия сменяется созидающей. В весенние дни сердце Звона превращалось в воздушный колокольчик и звенело на лирический лад…