САКУРОВ И ЯПОНСКАЯ ВИШНЯ САКУРА
Шрифт:
– Кто такие? – наконец-то, упыхавшись пинать всех подряд, поинтересовался Семёныч.
– Рэкетиры, - сообщил Жорка и закурил. Пацаны лежали возле своей иномарки и не подавали признаков жизни. Кое-кто, правда, прикрывал голову. Кое-кто поджал ноги так, чтобы не получить по заветному месту. И все четверо время от времени подглядывали через зажмуренные глаза за несостоявшимися жертвами рэкета.
– Ах, гады! – взвыл Семёныч, прошёлся по кругу, а потом уточнил: - Кого рекетируют?
– Нас… хотели, -
– Нас? Эти?! Ах, козлы! – задохнулся от возмущения Семёныч и снова принялся пинать пацанов. Те негромко крякали в ответ и только поворачивались «удобней».
– Куда их теперь? – кровожадно спросил Семёныч, вконец умаявшись пинать рэкетиров.
– Надо погрузить их в тачку, а тачку отогнать подальше, чтобы здесь не маячила, - предложил Жорка.
– Точно! – воодушевился Семёныч. – Костя, ты водить умеешь?
– Да.
– Тогда ты поедешь на этой…
Семёныч пнул рэкетирскую иномарку.
– …А я на своей – следом. Доезжаем до Лопатинского моста, ты из этой тачки вылезаешь, и мы её с моста сталкиваем. А там такой омут…
– Ты бы телевизор поменьше смотрел, – сказал Жорка.
– Ну, вот чего ты постоянно лезешь? – завёлся с пол-оборота ещё горячий Семёныч. – Чего ты всё постоянно портишь!? Нет, ну чего ему надо? А, Костя?
– Ладно тут руками размахивать, - одёрнул односельчанина Жорка, – лучше признайся, что иномарку водить не умеешь.
– Кто – я?! – завопил Семёныч.
– Тогда гони её сам до Лопатинского моста и сам её в омут сталкивай, - сказал Жорка. – Только сначала у Мишки разрешения спроси. Сдаётся мне – это его кореша.
– Что?! Да как ты… Да Мишка…Да это, чтоб ты знал, такой человек!
– Лучше б не знал.
– Вот ведь гандон! – поддакнул Сакуров и вспомнил, как Жорка легко расколол рэкетиров насчёт наводчика. – Это ж надо такую подляну устроить.
– Это ещё не подляна, - отмахнулся Жорка, - это всего лишь шутка.
– Кто – шутка? – не понял Сакуров и пнул близлежащего рэкетира.
– Да нет, эти как раз всерьёз хотели присосаться. Это Мишка так пошутил. Вернее, скажет, что пошутил.
– Скажет?!
– А ты думал, он скрывать будет?
– Ни хрена себе…
– Именно. Однако чё с этими делать?
И Жорка пнул другого рэкетира.
– Слышь, мужики, - отозвался рэкетир, - на хрена с нами чо-то делать? Может, мы сами поедем?
– Так поезжайте с Богом, - разрешил Жорка. – Чё зря на земле валяться?
– Так мы поехали?
Пацаны оживились и, не вставая полностью, стали подвигаться к тачке.
– Ах, козлы! – снова закипел Семёныч.
– Поезжайте! Костя, держи Семёныча…
Когда рэкетиры отвалили, к месту недавнего побоища подошли Гриша и Мироныч. Семёныч принялся повествовать,
«Этакий красавец-богатырь, а такая сволочь», - невольно подумал Сакуров и поймал себя на мысли, что он не может окончательно связать хлебосольного Мишку с определением «сволочь».
– А ты чего раззявился? – неожиданно спросил Мироныча Жорка.
– Это вы мне? – переспросил Мироныч.
– Тебе, тебе. Что, думаешь, прикинулся бедным родственником, сбагрил рэкетиров по нашу душу и – до свиданья?
– А я ему… А он мне… - продолжал горячиться Семёныч.
– Он мне сюды, а ему ка-эк хрясь… - тоже вошёл в раж Гриша.
– Как? – прикинулся дураком Мироныч.
– Молча, - не отставал от старичка Жорка. – Я вот расскажу учительнице, как ты её сдал рэкетирам в виде богатой дачницы. Что, думаешь, она не расскажет об этом своему зятю? А у неё зять, сам знаешь кто…
– Жорочка, миленький! – перепугался Мироныч и молитвенно сложил руки. – Не говорите, пожалуйста!
Мироныч был в курсе зятя. Он также знал о нравах, царящих в среде столичных младобуржуев, которые, в отличие от местных коллег-альтруистов, не постеснялись бы ни ветхостью потенциального донора своих стартовых капиталов, ни его полом.
– Литр водки.
– Хорошо.
– Водки, понял?
– Понял.
– Притащишь самогон – сделка аннулируется.
– Х-хорошо, - с трудом согласился Мироныч.
– А сейчас – два стакана твоей дряни Варфаламееву, - продолжил мучить старого сквалыгу злопамятный Жорка.
– Жорочка, миленький! – снова взмолился Мироныч. – У меня здесь ничего нет!
– Нет – значит, и базара нет. Приедет учительница и…
– Ладно!
– А чего это два стакана одному только Варфаламееву? – чутко отреагировал Семёныч.
– Ну, я пошёл? – на всякий случай поинтересовался Гриша
– Да, иди, - разрешил Семёныч, не собирающийся поить Гришу чужой самогонкой, которой могло оказаться мало.
– Ну, и Семёнычу за его героизм не мешало бы, - сказал Жорка. Сам он пить дрянной самогон не собирался. Сакуров в этом был полностью солидарен с Жоркой. А вот Семёныч с Варфаламеевым пили всё, что пахло спиртным.