Салават-батыр
Шрифт:
— Надо же такое сказать, язык у него не поворачивается! Нет, улым, негоже себя выше наших обычаев ставить. Ты ведь знаешь, так уж у нас заведено: укусил девочку за ушко, и все — с тех пор ты ее жених. Ты, улым, еще себя не помнил, когда Зюлейха твоей невестой стала. Мы с ее родителями вас благословили и, как полагается, тут же вашу помолвку отметили. Да что там рассуждать — я уж и калым заплатил…
Салавату нечем было возразить. Справедливые слова отца заставили его призадуматься. В самом деле, злость на старшину Балтаса не должна стать причиной охлаждения к его дочери, ведь она ни в чем не виновата. И тут
Так-то оно так, но только после возвращения с войны дружба между Юлаем Азналиным и Кулыем Балтасом разладилась. Виной тому стала непомерная алчность свата. Кулый вознамерился завладеть лучшими землями в окрестностях родного аула, а вместе с ними — озерами, речками, пойменными лугами и лесами. По этой причине у него происходили постоянные стычки с односельчанами. И однажды те обратились к Юлаю, чтобы тот рассудил их по справедливости, помог им наконец уладить спорный земельный вопрос.
Стараясь не допустить междоусобицы и кровопролития, Юлай Азналин, на пару с другим человеком, предложил Кулыю провести жеребьевку. Хотели договориться так: кому достанется верхний конец палки, тому, мол, и владеть землей.
Сват отказался принять такое предложение. Рассчитывая на свой большой вес и на недюжинную силу, он изъявил желание решить вопрос при помощи поединка. Однако просчитался. В рукопашной борьбе его одолел батыр по имени Илекяй. Он-то и стал хозяином угодий. А потерпевший поражение Кулый обосновался в ауле Балтас [34] и с тех самых пор затаил на Юлая обиду.
Та размолвка сказалась и на отношениях их детей. Сколько бы ни тосковал Салават по Зюлейхе, как бы ни стремился к ней, неприязнь к ее отцу удерживала его.
34
Ныне центр Балтачевского района.
И вот теперь Азнабикэ разожгла ненароком тревожащие его душу чувства. Не зная, как поступить, он переводил горящий взгляд с отца на мать.
— По-твоему я должен к ней съездить, эсэй?..
— Конечно, улым, поезжай, — с готовностью поддержала его Азнабикэ. — А то дождешься, что сват Зюлейху другому отдаст. Не посмотрит на то, что мы калым уплатили.
— С него станется! — добавил отец.
После этого уже ничто не могло удержать Салавата на месте. Он наскоро собрался и, оседлав черного иноходца, тотчас умчался.
Юноша скакал по проселочной дороге вдоль Юрюзани и только и думал что о Зюлейхе, осознав наконец, что без нее ему не жить.
Спеша к любимой, Салават старался нигде не задерживаться. Остановился он лишь с наступлением темноты, расположившись на ночлег недалеко от горной речки, а едва забрезжил рассвет, как вновь очутился в седле и поскакал, что есть духу, вперед.
Уже пополудни навстречу ему все чаще стали
— Что, драться захотел? А ну, прочь с дороги! — гаркнул на него Салават и, сорвав с плеча кремневое ружье, пальнул в воздух.
Жеребец метнулся с перепугу в сторону и, бросившись к своему косяку, погнал лошадей в лес.
Звук выстрела потревожил и другие гурты, приведя их в движение.
В ту же минуту из леса выскочили три всадника.
— Кто из ружья стрелял, ты? — спросил ехавший впереди остальных.
— Я, — ответил Салават.
— Неужто не знаешь, что лошадей пугать нельзя?
— Знаю. А что было делать, когда ваш гривастый айгыр против моего пошел.
Взопревшие от жары табунщики переглянулись между собой и рассмеялись.
— Ну тогда все понятно.
— По-другому с ним не сладишь.
— Он всегда такой. Чуть завидит чужого жеребца, бешеным становится!..
Разговорившись с табунщиками, Салават поинтересовался, далеко ли расположился на яйляу Кулый Балтас.
— Старшина Кулый — наш хужа. Он тут рядом устроился, поближе к шишмэ [35] .
35
Родник.
— Айда, мы тебя сами к нему проводим!
— Старшина мне не нужен. Вы лучше дочь его позовите, Зюлейху.
Табунщики все, как один, нахмурились.
— Ай-хай, егет, так не годится!
— У Зюлейхи ведь жених есть!..
У Салавата перехватило дыхание.
— Как?! — выдавил он из себя. — И за кого же ее сговорили?
— За сына старшины Шайтан-Кудейской волости.
Услыхав это, Салават аж вскрикнул от радости:
— Так ведь я и есть ее жених!
— Ну да!.. А как тебя зовут?
— Салауат.
Табунщики просияли от радости:
— Верно! Все сходится!
— Что-то ты давно у нас не показывался. Вот мы тебя малость и подзабыли!
— Хорошо сделал, что приехал. А то Зюлейха с ума сходит!..
— Да мы ее только что вместе с подружками видели. Вон там, под горой! — опомнился вдруг один из табунщиков.
— Спасибо тебе, агай! — обрадованно воскликнул Салават и дернул коня так, что тот встал на дыбы.
Заметив приближающегося незнакомца, девушки с визгом бросились в сторону яйляу.
— Не бойтесь, — крикнул он им вдогонку. — Я свой.
Зюлейха, узнав его по голосу, резко остановилась, схватилась за голову и тут же обернулась.
— Сала-у-ат!
— Зюлейха!..
Так они встретились и, не помня себя от восторга и счастья, укрылись от любопытных взглядов подружек, остановившихся под плакучей ивой, в уединенном месте в зарослях ольхи у ручья.
Не смея глядеть в грустные глаза невесты, Салават ступал молча, низко опустив голову. За ним шел на поводе его иноходец. Остановившись, юноша привязал коня к дереву и только после этого решился обнять девушку. Потом он крепко поцеловал ее и с чувством произнес: