Салават Юлаев
Шрифт:
Песня понравилась Салавату, и он громче и вдохновеннее, с каждым словом смелее, её продолжал:
У нас отваги немало —Трое взобрались на скалы,Там на нас напали грозные орлы,В битве с нами пали грозные орлы.Двоих насмерть мы убили,Двоих— Баран готов? Эй, певец! — крикнул Хамит. — Готов, что ли, баран? Нас песнями не накормишь!
— Проспали! Я съел и косточки проглотил!
— Я тоже сожрал бы с костями и с шерстью, — засмеялся Хамит.
— Ещё бы, глядите — уж полдень! — указал на солнце Кинзя.
Салават раскидал костёр. Земля под ним была чёрная, и от неё подымался душистый пар.
— Сейчас мы будем есть батырского барана, — важно сказал Салават.
— Почему батырского? — в один голос спросили Хамит и Кинзя.
— Когда настоящие батыры идут в поход, они не берут с собой котла, чтобы варить салму, пекут барана вот так — в яме. Этому научил людей Аксак-Темир. Он был большой батыр, который провёл жизнь в походах, — пояснил Салават.
Он вынул кинжал и скинул тонкий пласт золы и земли, прикрывавший барашка. Вкусный, дразнящий пар вырвался из ямы клубами.
«Летучий баран» оказался им очень кстати. Косточки его смачно похрустывали на зубах у охотников. Однако, расправившись с целым ягнёнком, мальчики до того почувствовали тяжесть в животах, что тотчас же опять все уснули.
Когда после крепкого безмятежного сна они снова проснулись, занималась уже вечерняя заря. С пением кружились жуки. Орлята спали, прижавшись друг к дружке.
— После батырского барана я выспался, как батыр! — сказал Хамит.
— Эх, если бы от него и вправду стать батыром! — мечтательно протянул Кинзя. — Настоящим батыром, про которого поют песни.
— Да я и сейчас сложил про тебя песню! — сказал Салават.
Чувствуя за словами друга какой-то подвох и насмешку, Кинзя промолчал, но Хамит настойчиво попросил:
— Спой, Салават! Какую ты песню сложил про Кинзю?
Салават не сложил ещё никакой песни, однако настоящий певец не должен отмалчиваться, если у него просят песню. В прошлом году на праздник к шайтан-кудейцам приходил из Китайского юрта певец Керим. Он сказал Салавату, что у настоящего певца песни хранятся в сердце, как стрелы в колчане, чтобы в любой миг можно было достать нужную.
Стремясь не ударить лицом в грязь перед товарищами, Салават не заставил себя упрашивать в запел:
Кинзя висел вверх ногами,С сука его сняли мы сами.Наш Кинзя великий подвиг совершил:Он летучего барана застрелил!..— Спасибо, Салават. Пусть про тебя всю жизнь складывают такие песни, — с обидой сказал толстяк.
— Я пошутил, Кинзя! — воскликнул Салават. — Этой песни больше от меня никто не услышит,
Горная тишина умиротворяла. После сна не хотелось двигаться, и ребята, валяясь в траве, наслаждались покоем и болтовнёй. На западе подымалась тёмно-синяя гора облаков.
— Нарс! — указал на запад Салават. — Гора Нарс. До неё может доехать только самый смелый. А я доеду!
— И я доеду! — задорно выкрикнул Хамит. — А ну, кто скорей! — Он первым вскочил и принялся тормошить Кинзю.
— Ах ты, мышонок такой! До Нарса доскачешь! — навалившись всей тяжестью на Хамита, ворчал Кинзя. — Вот я тебя задавлю, ты и до дому не доберёшься!..
— Салават! Стащи с меня этот бурдюк! — со смехом кричал Хамит.
Разыскав коней, мирно пасшихся неподалёку, мальчики быстро помчались к дому.
Подъезжая к родной кочёвке, они подхватили вновь сложенную Салаватом песню:
Над скалами ветер веет,Никто на них влезть не смеет, —Там гнездятся только хищные орлы,Там детей выводят грозные орлы.Ребятишки с кочевья выбежали навстречу и восторженно завизжали:
— Салават орлов убил! Салават орлов везёт!
Старшина Юлай показался из коша. Он весело улыбнулся юным удальцам, везущим, как знамя юности, добычу своей охоты.
ГЛАВА ВТОРАЯ
— Есть ураза, есть большой байрам, есть малый байрам [3] , и на каждую неделю есть своя пятница — вот данные аллахом дни!
Каждый праздник знает своё начало, и каждый праздник свят от аллаха.
Что есть сабантуи? Такого праздника не давал аллах. Какое начало его? Этот праздник не знает святого начала.
Что есть свадьба плуга? Живое живёт родами, и множится, и умирает. Но кто видал брачующимися железо и камень? Разве мёртвое, созданное человеком, может плодиться?
3
Ураза, байрам — названия мусульманских праздников.
Масалян, только язычники, нечистые, не знающие аллаха, в безумии своём возмечтали о браке сабана с землёю.
Идола создали они себе из земли, которая сама создана аллахом, и по единому слову его распадётся в прах.
Жягани, масалян [4] , правоверные, не празднуйте нечистого праздника!
Так поутру говорил мулла Сакья собравшимся к празднику башкирам Шайтан-Кудейского юрта. Мужчины толпою слушали его, и те, кто стояли впереди, опускали глаза и молчали, а те, кто были позади, дальше от муллы, усмехались; когда же мулла обращал своё лицо на одного из стоящих, замеченный им тотчас кивал головой и бормотал: «Шулай, шулай!»
4
Жягани, масалян — арабские слова «итак», «например», которые муллы любят повторять, показывая свою учёность.