Сальватор. Том 2
Шрифт:
– Где бы вы ни находились, Сюзанна, вам неизменно будет выплачиваться ваше содержание. На этот счет можете быть совершенно спокойны.
– Нет, – с сомнением покачала головой Сюзанна. – Мне необходимо иметь все деньги при себе. Я хочу их увезти, чтобы никто не знал о том, какое место я выбрала своим прибежищем.
– Если я вас правильно понимаю, Сюзанна, вы просите весь свой капитал, то есть миллион?
– Вы ведь, кажется, сами сказали, что эти деньги находятся у господина Баратто?
– И готов это подтвердить, Сюзанна. Когда вы хотите получить
– Как можно раньше.
– Когда вы намерены ехать?
– Я бы уехала сегодня же, если бы это было возможно.
– Сегодня вы уже не успеете получить деньги.
– Сколько для этого необходимо времени?
– Сутки, не больше.
– Значит, завтра в это время, – выговорила мадемуазель де Вальженез, и ее глаза засветились счастьем, – я смогу уехать с миллионом в кармане?
– Завтра в это время.
– О, Конрад! – воскликнула Сюзанна в порыве счастья. – Почему мы не встретились в другое время! Какой бы женщиной я стала в ваших руках! Какой страстной любовью окружила бы я вас!
– Прощайте, кузина! – молвил Сальватор, не в силах слушать далее. – Да простит вам Господь зло, которое вы причинили, да хранит Он вас от зла, которое вы, возможно, намерены причинить.
Мадемуазель де Вальженез невольно вздрогнула.
– Прощайте, Конрад, – сказала она, не смея поднять на него глаза. – Желаю вам счастья, которое вы вполне заслуживаете. Что бы ни случилось, я никогда не забуду, что за четверть часа, проведенные в вашем обществе, я снова стала честной и доброй.
Сальватор поклонился мадемуазель де Вальженез и отправился, как мы сказали в начале этой главы, к Камиллу де Розану.
– Сударь! – начал он, едва завидев американца. – Мне передали дома вашу карточку, и я пришел узнать, как только освободился, чему обязан вашим визитом.
– Сударь! – отозвался Камилл. – Вас действительно зовут Конрад де Вальженез?
– Да, сударь.
– Вы, значит, приходитесь кузеном мадемуазель Сюзанне де Вальженез?
– Это так.
– Единственной целью моего визита было узнать от вас, единственного, насколько я слышал, законного наследника, о ваших намерениях в отношении мадемуазель Сюзанны.
– Я с удовольствием вам отвечу, сударь. Но прежде я хотел бы знать, на каком основании вы задаете мне этот вопрос. Вы ведете дела моей кузины, вы ее доверенное лицо или, может быть, советник? Что вас интересует? Ее права или мои чувства?
– И то, и другое.
– В таком случае, сударь, вы ее родственник и ведете ее дела?
– Ни то, ни другое. Я был близким другом Лоредана и считаю, что этого вполне достаточно, чтобы справиться о судьбе его сестры, ставшей отныне сиротой.
– Очень хорошо, сударь… Вы были другом господина де Вальженеза. Тогда почему вы обращаетесь ко мне, его смертельному врагу?
– Потому что я не знаю других родственников, кроме вас.
– Значит, вы взываете к моей милости?
– Да, к вашей милости, если угодно.
– В таком случае, сударь, почему вы говорите со мной в подобном тоне? Почему вы так возбуждены, взволнованны,
– Мы здесь встретились не затем, чтобы обсуждать мой темперамент.
– Несомненно; однако мы обсуждаем интересы лица, которое отсутствует. И делать это надлежит спокойно. Итак, в двух словах: о чем вы просите?
– Я вас спрашиваю, – резко бросил Камилл, – что вы намерены предпринять по отношению к мадемуазель де Вальженез?
– Имею честь вам заметить, сударь, что это наше с кузиной дело.
– Иными словами, вы отказываетесь отвечать на мой вопрос?
– Да, отказываюсь, хотя бы просто потому, что не хочу этого говорить.
– Поскольку я говорю от имени брата мадемуазель Сюзанны, я считаю ваш отказ бессердечным.
– Чего же вы хотите, сударь! Мое сердце сделано из того же вещества, что и ваше.
– Я, сударь, откровенно изложил бы свою мысль, и если бы меня спросил мой друг, я не оставил бы его в неизвестности относительно судьбы несчастной сироты.
– Почему же, сударь, вы оставили в неизвестности Коломбана относительно судьбы несчастной Кармелиты? – сурово молвил Сальватор.
Американец побледнел и вздрогнул: он попытался задеть собеседника и получил настоящую оплеуху.
– Неужели первый встречный имеет право бросать мне в лицо этот упрек! – в бешенстве вскричал он. – Ладно! Вы заплатите за всех, – продолжал он, угрожающе посмотрев на Сальватора. – Вы мне ответите!
Сальватор усмехнулся, как, должно быть, усмехается дуб, глядя на тростник.
– Да простит мне Бог за то, что я вам отвечу! – прошептал он с гадливым видом, намекая на вызов Камилла.
Тот, не владея собой, замахнулся было на гостя, как вдруг Сальватор с невозмутимым видом перехватил руку Камилла и сдавил ее с такой силой, что американец попятился и снова упал в кресло.
– Как видите, вы теряете самообладание, сударь, – заметил Сальватор.
В этот самый момент вошел лакей с письмом, которое только что спешно доставил комиссионер.
Камилл бросил было письмо на стол, но по настоянию лакея снова взял его в руки и, попросив позволения у Сальватора, прочел следующее:
«Конрад только что был у меня. Мы напрасно его оклеветали.
Это благородный и прекрасный человек. Он дает мне миллион, это снимает с Вас необходимость предпринимать по этому поводу какие бы то ни было действия. Поскорее соберите вещи, мы отправимся сначала в Гавр, выезжаем завтра в три часа.
Ваша Сюзанна».
– Передайте, что я согласен, – приказал Камилл лакею; он разорвал письмо и бросил клочки в камин. – Господин Конрад, – прибавил он, подняв голову и шагнув к Сальватору. – Прошу меня простить за резкие слова, они объясняются лишь дружескими чувствами, которые я питал к Лоредану. Мадемуазель де Вальженез сообщает мне о том, что вы обошлись с ней побратски. Мне остается лишь выразить вам сожаление за свое поведение.