Сальватор
Шрифт:
— Окно открыто, — доложил г-н Жерар.
— Посмотрите, что происходит во дворе.
— Какой-то молодой человек идет через двор.
— Хорошо.
— На него набрасываются четверо полицейских.
— Так.
— Завязывается драка.
— Правильно! Внимательно смотрите, что будет дальше, честнейший господин Жерар. Ваша жизнь — в руках этого молодого человека.
Господин Жерар вздрогнул.
— Да ведь там собака! — вскричал он.
— Да, да, и у этой собаки отличный нюх!
— Пес бросается ему на помощь.
— Я
— Полицейские зовут на помощь.
— Но молодого человека не отпускают, верно?
— Да, теперь их уже восемь человек.
— Этого мало, черт возьми!
— Он дерется как лев.
— Храбрый Сальватор!
— Одного он придавил ногой к земле, другого душит, пес вцепился в горло третьему.
— Дьявольщина! Как бы не сорвалось! Где же солдаты?
— Только что прибежали.
— А!
— Повалили его на землю.
— А пес?
— Ему накинули мешок на голову и завязывают его вокруг шеи.
— Эти бездельники изобретательны, когда дело касается их шкуры.
— Человека уносят.
— А что собака?
— Собака бежит за ним.
— Дальше?
— Человек, собака и полицейские скрываются в дверях.
— Все кончено. Закройте окно, честнейший господин Жерар, и сядьте в это кресло.
Господин Жерар затворил окно и сел — точнее, упал — в кресло.
— Ну, теперь поговорим о наших делах… Вы задали большой предвыборный ужин, честнейший господин Жерар?
— Я полагал, что в моем положении, выдвигая свою кандидатуру…
— …неплохо предпринять этот нехитрый кулинарный подкуп. Я вас не осуждаю, дорогой господин Жерар, так часто делается. Но вы допустили ошибку.
— Какую?
— Вы оставили своих гостей во время ужина.
— Я не виноват, господин Жакаль. За мной пришли и сказали, что вы немедленно желаете со мной переговорить.
— Надо было отложить дела на завтра и повторить вслед за Горацием: «Valeat res ludicra!» [51]
51
«Да здравствует веселье!» (лат.) — «Оды», I, 14.
— Я не посмел, господин Жакаль.
— И вы оставили гостей за столом?
— Увы, да.
— Не сообразив, что стол стоит на том самом месте, куда вы перенесли труп несчастного ребенка!
— Господин Жакаль! — вскричал убийца. — Откуда вы знаете?..
— Разве не положено мне по должности все знать?
— Так вы знаете?..
— Я знаю, что когда вы вернулись к себе, гости и слуги разбежались, стол был опрокинут, а могила пуста.
— Господин Жакаль! — вскричал негодяй. — Где может быть скелет?
Начальник полиции потянул за угол скатерти, лежавшей на его столе, и кивнул на кости.
— Вот он!
Господин Жерар пронзительно закричал, вскочил и в беспамятстве
— Что вы делаете? — остановил его г-н Жакаль.
— Не знаю я ничего… Бежать!
— Куда? В таком состоянии, как теперь, вы далеко не убежите: вас сейчас же арестуют!.. Господин Жерар! Нельзя быть вором, убийцей, клятвопреступником, имея такую голову, как у вас. Я начинаю думать, что вы рождены быть честным человеком. Идите-ка сюда! Давайте поговорим спокойно, как и положено, когда дело серьезное.
Господин Жерар, пошатываясь, вернулся и сел в кресло, которое покинул за минуту до того.
Господин Жерар приподнял очки и посмотрел на негодяя, как кот на пойманную мышь.
У убийцы выступил на лбу пот.
— Известно ли вам, — продолжал г-н Жакаль, — что вы представляете живейший интерес для сочинителя мелодрам вроде господина Гильбера де Пиксерекура или такого романиста, как господин Дюкре-Дюмини: до чего ваша жизнь богата драматическими событиями, Бог мой! Какие душераздирающие сцены, какие захватывающе интересные перипетии таит в себе неведомая драма вашего бытия! А этот пес!.. Откуда вы его знаете? Это же потомок пса из Монтаржи! Должно быть, этот чертов Брезиль имеет что-то против вас лично.
Господин Жерар лишь простонал в ответ.
Начальник полиции словно ничего не слышал и продолжал:
— Клянусь честью, весь Париж готов рукоплескать такой превосходной драме. Правда, развязка еще неизвестна. Но мы здесь как раз для того, чтобы придумать какой-нибудь конец, не правда ли, честнейший господин Жерар? Занавес только что опустился после четвертого акта: опрокинутый стол, опустевшая могила, разбежавшиеся из проклятого дома гости и слуги… Вот это картина!
— Господин Жакаль, — умоляюще прошептал убийца, — господин Жакаль…
— О, я предвижу, что вы скажете: вы не знаете, как выпутаться… Черт побери! Это касается только вас; когда люди объединены общим делом, каждый выполняет свою часть, иначе кто-нибудь из них двоих окажется в проигрыше. Я свое сделал: арестовал и защитника невинности и добродетельного пса.
— Что вы имеете в виду?
— Я говорю об этом молодом человеке, который только что опрокидывал и душил моих людей, и о готовой их растерзать собаке. Как вы думаете, ради кого одному накинули мешок на голову, а другому надели наручники? Ради вас, неблагодарный!
— Этот молодой человек… Эта собака…
— Этот молодой человек, честнейший господин Жерар, и есть Сальватор, комиссионер с Железной улицы, друг аббата Доминика, сына господина Сарранти. А пес — это Брезиль, принадлежавший вашему несчастному брату, друг ваших бедных племянников, тот самый, которого вы, как вам казалось, убили, а на самом деле — стрелок вы неумелый — промахнулись или, вернее, только ранили. Можете быть уверены: он вас живьем слопает, если только встретит когда-нибудь.
— О Боже, Боже! — закрыв лицо руками, пролепетал г-н Жерар.