Салют динозаврам!
Шрифт:
(После очередной музыкальной фразы.)
Пропадут два. Они у меня в кармане. Вот. Ну, что же ты остановился? Играй.
Музицируют.
ВАСЯ(нервничая). К четырем все равно не успею.
АННА АНДРЕЕВНА. Если ползти черепашьим шагом – ни за что. Пусть Евсикова изжарится до углей. Зато ты докажешь, какой у тебя непримиримый
Поют.
ВАСЯ(словно делая одолжение). Ладно, отдам билеты и вернусь.
АННА АНДРЕЕВНА(протягивая билеты, небрежно). Когда мне в молодости доводилось ссориться с мужчинами, они являлись с букетом цветов.
ВАСЯ. Ха! Может надеть для Евсиковой фрак?
АННА АНДРЕЕВНА. Достаточно цветов. Василий, вернись.
(Не обращая внимание на Васино изумление, достает из сумки завернутый в целлофан букетик.)
Ты почти мужчина. Не стесняйся мужских поступков. Поторопись. И не прячь цветы в карман.
ВАСЯ(решившись, хватает цветы, целует Анну Андреевну, весело). Я думаю, бабушка была бы нами довольна. А? Нет? Теть Ань, я вас очень, очень люблю!
(Убегает, обернувшись в дверях.)
Салют динозаврам!
Анна Андреевна встает. Подходит к окну, затем к установке ударных инструментов. Напевая Осеннюю песнь, неумело ударяет по тарелкам металлическими метелками. Мелодия Осенней песни возникает в оркестровом исполнении. Свет медленно гаснет. Когда он зажигается вновь, Анны Андреевны на сцене нет. Но еще до того, как осветилась сцена, прожектор высвечивает висящую на стене большую фотографию. Добрые, спокойные лица двух старушек. Одна из них Анна Андреевна. Музыка окончилась. Входит Вася, держа в руке сложенный вчетверо лист бумаги.
ВАСЯ(набрал номер). Евсикова, привет! Замотался, потому не позвонил. С Самуилом Марковичем договорился. Репетировать начинаем завтра. Прямо в костюмах. Что значит "не вытянем"? Обязаны вытянуть! Что значит "почему"? Потому что когда у творческой личности остаются неосуществленные замыслы, живые их обязаны осуществить. Теперь насчет рояля. По закону – я узнал – если нет завещания, остается родственникам. Иду на беззаконие, в Измайлово его не отдам. Ну ты, Евсикова, даешь! Как же я могу оставить его себе? Я же не родственник. Мало ли, что она об этом не знала. Надо перед собственной совестью себя не ронять. Одним словом так: договорился с
Чего будем делать? Как договорились, идем на пляж. Выйду через три минуты. Надо адрес написать, по дороге бросим письмо. Оле из бухгалтерии. Не отправленное. В тумбочке у тети Ани нашел. А я откуда знаю, что пишет? Я не приучен чужие письма читать. Откуда знаю, что Оле? Первые строчки прочел. Вот.
(Читает.) "Милая, милая Оленька! Сегодня опять посетила Третьяковку. Не успеваю восхищаться гением великого Репина. У его картин стоять могу часами. А теперь пришла домой и пишу тебе". Письмо как письмо. Встретимся у беседки, выходи. (Кладет трубку. Ищет и находит конверт. Садится за стол, пишет адрес.)
Как только Вася положил трубку, в динамике за сценой возникает голос Анны Андреевны. Спокойным бесцветным голосом она читает письмо, то самое, которое Вася сейчас бросает в почтовый ящик.
ГОЛОС АННЫ АНДРЕЕВНЫ. Милая, милая Оленька! Сегодня еще раз посетила Третьяковку. Не устаю восхищаться гением великого Репина. У его картин могу часами стоять. А теперь пришла домой и пишу тебе.
Давно хочу сообщить о самом горьком и тайном. Только тебе. Помнишь, я писала о страшной старухе, которая почему-то приняла меня за гадалку? Ох, не напрасно я так страшилась встречи с сестрой. Я всегда, всегда ощущала: людей роднит нечто большее, чем элементарное генетическое родство. Действительность превзошла самые ужасные мои предположения. Боже мой, что было бы, если бы не нечаянное чудо встречи с прекрасными людьми, приютившими меня! Если бы не Людмила и Василий, которому я так и не решилась открыть правду и который считает меня родной сестрой его прекрасной бабушки Софьи Андреевны. Сейчас, когда я пишу это письмо, он налаживает свою музыкальную установку. Я тебе уже писала: Василий удивительный барабанщик. И замечательный человек. Он…
Возникшая несколько раньше мелодия Осенней песни Чайковского заглушает ее голос. Вася, заклеив конверт, кладет его в карман и покидает сцену.
К О Н Е Ц