Салют динозаврам!
Шрифт:
ВАСЯ. Нет.
АННА АНДРЕЕВНА. Странно. Я думала, вы это обсуждали на семейном совете. Какое необыкновенное скопление музыкальных инструментов. Зачем?
ВАСЯ. Мы здесь репетируем.
АННА АНДРЕЕВНА. О, это сюрприз. Я запойный музыкальный пьяница. Алкаш. И, как видишь, сразу заметила, что у тебя музыкальные уши. На каком инструменте ты играешь?
ВАСЯ. На этом.
АННА АНДРЕЕВНА(опешила). На барабане? (Рассмеялась.) А почему нет? Я полагаю,
ВАСЯ(хмуро). Я бездарен.
АННА АНДРЕЕВНА. Тогда обзаведись честолюбием. Я знавала людей, которым оно вполне заменяло талант.
(Осматривает себя, воспользовавшись вместо зеркала открытой оконной рамой.)
Сегодня я выгляжу великолепно. А? Нет? На мне парик. Мне одолжила его знакомая кассирша.
ВАСЯ(наклонившись к телефонной трубке). Евсикова, жди, я сейчас.
АННА АНДРЕЕВНА(обернувшись). Что?
ВАСЯ. Это не вам.
АННА АНДРЕЕВНА(увидела трубку, лежавшую на столе, огорчена).
Я тебе помешала. Извини. Твой абонент заждался. Это нехорошо.
ВАСЯ. Ничего, Евсикова переживет.
АННА АНДРЕЕВНА(словно оценивая). Ты строгий юноша. Юноша с характером. Все же тебе следует закончить разговор. А я пойду и помою руки. Не обращай на меня внимания. Я спущусь во двор. Уверена, что найду Соню где-нибудь на скамеечке в тени. Предстоит забавнейший аттракцион: встреча двух девочек, превратившихся в старушек.
Вася, который было направился к телефону, обернулся и внимательно посмотрел на Анну Андреевну.
(Задержавшись в дверях.) Когда возвращаются твои родители?
ВАСЯ. В ноябре. Они на Камчатке.
АННА АНДРЕЕВНА. Да, да. Соня писала – Павлик часто в разъездах. Что они делают на Камчатке?
ВАСЯ. Они вулканологи. Полгода на Камчатке, полгода в Москве. Я привык.
АННА АНДРЕЕВНА. Привык! Хорошенькая привычка! (Строго.) Не в укор твоим родителям должна заметить: я не одобряю моду доверять воспитание старушкам и старичкам. Старики благодушны. Их поучений и окриков никто не воспринимает всерьез. При твердом отцовском характере у ребенка гораздо меньше пробелов в воспитании.
ВАСЯ(продолжая внимательно смотреть на нее, думая о другом).
Вы обнаружили пробелы в моем воспитании?
АННА АНДРЕЕВНА(смутившись). «Пробелы» сказано слишком сильно. Я не собираюсь выговаривать тебе. Но… (с мягкой улыбкой) ты мог бы, например, предложить мне снять плащ. И – вот (кивнув на телефон) – твой абонент все еще ждет. Естественно, Соне я о своих зловредных наблюдениях не проболтаюсь.
ВАСЯ(медленно). Разве вы не знаете, что бабушка умерла?
АННА АНДРЕЕВНА(после паузы, очень серьезно
ВАСЯ. Три месяца назад.
АННА АНДРЕЕВНА(бесстрастно). Нам с твоей бабушкой следовало поторопиться. В старости бежишь на свидание со смертью наперегонки. Я бы хотела посмотреть на ее комнату.
(Медлит. Взгляд ее падает на телефонную трубку.)
Кто эта Евсикова?
ВАСЯ. Людка. Обыкновенная одноклассница.
АННА АНДРЕЕВНА. Василий, не лги. Обыкновенные одноклассницы не ждут у телефона по десять минут.
(Выходит).
ВАСЯ(берет трубку).
Людка, ЧП. Старушка ввалилась, бабушкина сестра.
(Прикрывает трубку и отворачивается от двери.)
Вот так прямо и ввалилась. С тайменем. Ну, Евсикова! Таймень мне не родственник. Рыба он.
В дверях появляется Анна Андреевна. Услышав, что разговор о ней, хочет уйти, но, почувствовав слабость, опирается рукой на спинку стула, затем садится.
Полоумная какая-то. Да не рыба, старушка. Сиреневый парик. Лифта боится. Говорит, на крокодила похож.
Да я вообще о ее существовании не подозревал. Говорит, бабушка пригласила. Ну, Евсикова, ты даешь! Если я помру, смогу я тебя в гости позвать? Да в том-то и дело, не знала, думала, жива. Да ты что, Евсикова! У меня же к ней никаких родственных чувств. Все равно, что первому встречному сказать: поселяйся, живи. Ну да, ты бы оставила, это известно. Ты тоже чокнутая, вроде бабушки моей. Не случайно она превозносила тебя. Да не до нее мне, репетиция через двадцать минут.
Анна Андреевна с трудом поднимается, выходит.
Мы из гуманизма не можем старушку глушить. Играть потише? Мы – группа, нам без мощи нельзя… Ладно. Сам разберусь.
(Кладет трубку, некоторое время стоит, размышляя, что предпринять.)
АННА АНДРЕЕВНА(входит). У Сони хорошая комната. Очень. И прекрасный вид из окна. В старости очень важно – вид из окна. Она долго болела?
ВАСЯ. Она совсем не болела. Умерла во сне. Врачи сказали: оторвался тромб.
АННА АНДРЕЕВНА. Прекрасная смерть. Прекрасная. Самое страшное в смерти не умирание. Самое страшное – мысль, что близкие казнятся от бессилия облегчить твою участь. Печальный день. Очень. Уже ничего нельзя откладывать. Ничего. (Улыбнулась.) Надеюсь, Евсикова не обиделась на тебя?
ВАСЯ. На эмоции Евсиковой мне начихать. Хотите, я сделаю вам чай?
АННА АНДРЕЕВНА. Чай? Ах, чай? Ты добрый мальчик. Спасибо. Но сейчас мне надо идти.