Сама себе фея
Шрифт:
— Все хорошо, моя девочка. Ты все правильно сделала.
Сквозь сон она слышала, как ее звали обедать, но не откликнулась, не было ни сил, ни желания. Ей не хотелось возвращаться в тот мир, который опасно пошатнулся и грозил рухнуть. Ее сказочный мир, с прекрасными принцами, великодушными королями и добрыми волшебниками. Она поспит, а мир пусть побудет какое-то время без нее. Потом она вернется, и будет отстраивать его заново. Без лишних иллюзий, в соответствии с новыми правилами.
Разбудили ее, по ощущениям, часа через два. И не прислуга, а братство, в полном составе столпившееся
'Какое вопиющее нарушение этикета!' — мелькнула ехидная мысль в тяжелой со сна голове.
— Вы что-то хотели? — тон ее, против желания, был сух и прохладен.
Так Викис со своими друзьями никогда не говорила. И не думала, что заговорит. Похоже, за время сна дурные мысли не выветрились до конца, просто засели глубоко внутри, отравляя и без того не слишком радужное настроение.
— Что случилось, Викис? — Тернис смотрел на нее с тревогой.
— Ничего. Просто настроение неважное.
— Это после разговора с отцом? — предположил Ренмил.
Догадливый! А может, просто знал, о чем должна была идти речь. Да что с ней такое?! Как она будет действовать в команде, если полна подозрений и не может никому доверять?
— Так. Я понял. Выйдите все отсюда ненадолго, нам с Викис стоит пообщаться наедине.
Ренмила все послушались безоговорочно, даже Тернис вышел, напоследок бросив на Викис вопросительный взгляд, но не добившись никакой реакции.
— Ай-ай-ай, ваше высочество! — ехидство неожиданно для самой Викис прорвалось наружу. — Как не стыдно девушку компрометировать! Наедине… в спальне… Или, может, с простолюдинкой не зазорно так обходиться?
Пожалуй, в этом уже было больше злости, чем ехидства. И Викис в очередной раз поразилась собственному состоянию.
— Не надо, Викис! Я не знаю, что тебе наговорил отец… Он часто так действует на людей, это тоже королевский дар… Выводит собеседника из равновесия, заставляет раскрыться, начать говорить откровенно. Чуть-чуть родовой магии — и то, что у человека на уме, оказывается у него на языке… В любом случае, он не желал тебе ничего дурного.
— Да что ты говоришь! — саркастически воскликнула Викис.
— Ты мне не веришь?
— Нет… Не знаю… Вдруг ты такой же?.. Вдруг твое дружеское расположение — это всего лишь маска… на время учебы? А под маской — чудовище, для которого ничего не значат ни чужое достоинство, ни чужие чувства?
— Я поговорю с ним.
— Зачем? — удивленно пожала плечами Викис. — Все, что могло случиться, уже случилось. И… твой отец не изменится, что бы ты ему ни сказал.
— Мой отец совершил ошибку, и я, как сын и наследник, обязан ему на нее указать. Он подорвал доверие между нами. Если мы в команде не будем доверять друг другу, может случиться что-то более страшное, чем уже произошло. Как знать, что нас ждет в этом походе…
— Ты… боишься?
— Беспокоюсь. Слишком много вопросов. Слишком много неясностей. Сомневаюсь, что мы предусмотрели всё. Тебе уже легче?
Викис прислушалась к своим ощущениям.
— Ты знаешь, да. Но я хотела бы пообщаться со своей стихией. Это очень помогает, когда на душе раздрай. Ты покажешь мне, где я могу это сделать, не привлекая к себе внимания?
— Ты сначала перекуси. Тебя на обеде не было,
Когда Викис вышла в гостиную, там уже никого не было. Девушка вздохнула: сейчас она и сама не знала, хочется ли ей видеть друзей.
Зато обед, о котором они позаботились, пришелся как нельзя кстати — до сих пор Викис и не подозревала, как она голодна. Переживания заглушили потребности тела, заставили забыть о них, а разум, поглощенный обидой, не напомнил вовремя, что магам голодать противопоказано…
Ренмил отвел ее в открытую беседку в дальнем конце королевского сада.
— Вот. Надеюсь, тебя это устроит. Здесь обычно никого не бывает, и тебя не потревожат. Охрану я предупрежу, — и исчез.
Викис уселась на скамеечку и с наслаждением прикрыла глаза, отрешаясь от всего внешнего.
Ветер не подвел. Да и когда он подводил? Подул в заплаканную душу, изгоняя изнутри всю горечь и обиду, оттесняя тени, освобождая место для света и тепла, столь необходимых любой фее… да и просто всякой юной девушке, которая хочет жить и радоваться жизни.
Викис и впрямь никто не тревожил, она даже позволила себе потанцевать немного в потоках воздуха. Ну как — танцевать… не больно-то она и умела, просто двигалась в свое удовольствие, не заботясь о том, как это выглядит со стороны. Хотя, наверно, танец, навеянный ветром, не может показаться некрасивым даже самому придирчивому зрителю, ибо его порождает сама стихия.
Она устала, как может устать человек, хорошо поработавший на свежем воздухе, и отпустила ветер с легкой душой, оставшись с уверенностью, что все непременно будет хорошо. Может, не сразу. Придется, наверно, пройти через какие-то трудности и испытания. Будут и сомнения, и неверие в близких, и страхи — обоснованные и беспричинные. А у кого их не бывает? Но главное — кончится все хорошо. Может, не так, как они себе представляют, но — хорошо.
Когда Ренмил пришел звать ее на ужин, Викис уже окончательно пришла в равновесие, принцы с королями ее больше не пугали и не раздражали. У них собственные цели? Ха! А у кого их нет? Просто некоторым власть дает дополнительные возможности. Что ж, а у нее зато есть другие возможности, о которых некоторым королям только мечтать остается.
— Викис, — остановился перед ней сайротонский принц, — я еще не успел поговорить с отцом и не знаю, что между вами произошло, а потому не могу просить тебя о том, чтобы ты его простила, но… ты можешь попробовать как-то отделить меня от него? Я не делал и не желаю делать тебе ничего плохого. Вы все дороги мне… Знаешь, принцы чаще всего одиноки, в семье мы приложение к планам родителей и орудия для их исполнения — даже если нас любят. Просто такова плата за то, чтобы находиться на самом верху. У королевских детей редко бывают друзья. Мне повезло — рядом со мной с самого детства был Лертин. А потом повезло еще больше, когда появились вы. И я не хочу терять никого из вас… Я клянусь, — Ренмил вытянулся, расправил плечи, — что никогда политические интересы не встанут между мной и остальной командой, если это будет хоть в малейшей степени зависеть от меня.